– К этому нельзя привыкнуть, – проворчал Гоша, поднимаясь с пола и потирая правое плечо, ушибленное при падении.
Егор после приземления не стал подниматься, а, наоборот, выпрямился на гладком полу. Эмоции овладели им, и он предпочёл остаться лежать молча, закрыв ладонями глаза. Виски его пульсировали, и он чувствовал, как интенсивно работало в тот момент его сердце. Он ощущал это каждым сантиметром своего тела. Стало жарко. Голова его будто напухла, в переносице стучала кровь.
– Что это было? Что? Слышишь ты меня или нет? Что это было? – произнес Егор сквозь ладони, закрывавшие лицо, одновременно привставая. Он не верил всему тому, что происходило с ним, пребывая в необъяснимом по конфигурации восторге или даже в состоянии определённого счастья, поняв, что стал частью необыкновенной истории, частью чего-то такого, что все остальные жители Земли видят только в фантастических фильмах или в футуристических фантазиях жанровых писателей.
– Я и сам не знаю, но моя реакция в мой первый раз была точно такой же, – спокойно произнёс Гоша. – Давай вставай. Нужно поговорить…
Егор давно уже не следил за течением времени, и, сколько было на часах, мало кого интересовало. Всматриваясь в лицо своего двойника, наблюдая за тем, как он жестикулирует руками, как изменяется рисунок морщин на его лице в зависимости от интонации, он обратил внимание на то, как сильно с годами некоторые мужчины становятся похожи на своих отцов. Молчание ночи доносилось из-за занавешенных окон. Разговор продолжался.
– То есть мне это сейчас не приснилось, не привиделось, и мы оба существуем здесь и сейчас, в эту самую минуту? – размышляя, с сарказмом произнёс Егор.
– Да, – спокойно ответил Гоша, наливая себе в стакан ещё воды из графина. – Успокойся уже. Видишь, все целы.
– А как же нарушение пространственно-временного континуума? – спросил Егор, придуриваясь, но в то же время с неприкрытым волнением.
– О, наш любимый фильм. Уже приучил к нему сына? – смеясь и издеваясь, торжественно произнёс ночной гость. – Спокойно, Марти, я не из будущего, я живу параллельно. А что касаемо теории относительности и искажения времени и пространства, так я, как и ты, мало что в этом понимаю. Я писатель, а не астрофизик-ядерщик, да и теория относительности Эйнштейна для меня всего лишь теория относительности. Я простой писатель, правда, достаточно успешный и читаемый, ну, по крайней мере, в своём измерении.
– Хорошо. Тогда зачем ты здесь? – коротко выдал Егор с нетерпением и тревогой. Признаться, страшновато представить, чем могут быть увенчаны события, произошедшие с ним с того момента, как он подошёл к своему дому. По его лицу было понятно, что ему не терпелось узнать, зачем здесь Гоша, и одновременно его пугала неизвестность того, что предстояло узнать. Он ждал ответа на свой вопрос.
«Или ну его, этот ответ, может, пусть Гоша как пришёл, так и уйдёт? Повидались вроде, и всё хорошо… Привет семье, и всё такое», – промелькнуло у него в голове. В какой-то момент он даже поймал себя на мысли, что не хочет знать о цели появления Гоши в его жизни. Но было поздно. Гоша сделал глубокий вдох, и это означало, что момент истины настал. Точнее, пришёл, открыв перед собой двери ударом ноги, обутой в кирзовый сапог. Егор ждал ответа.
Странно, но почему-то Егору тут же вспомнилась одна из любимых фраз его бабушки по материнской линии, которая звучала примерно так: «А на хрена мне все это нужно?»
