Зайдя на катере в камыши, они с Кириллом затаились и ждали утиного перелёта. Кирилл с жадностью всматривался в верхушки камыша, то и дело вскидывая ружьё, но утки пролетали далеко от их засады. Не выдержав, Кирилл громким шёпотом заговорил:
– Пап, пап, давай немного выйдем из камыша. Утки вдоль того берега летят, видят они нас, что ли?
В это время над ними с шумом пронеслась пара уток. Кирилл вскинул ружьё, но утки, словно почувствовав опасность, метнулись в разные стороны. Кирилл выстрелил дуплетом. Селезень, срезанный дробью, камнем шлёпнулся на гладь воды, так что водные круги дошли до них, а утка, перевернувшись в воздухе, упала далеко в камыши.
И вдруг раздался крик. Жалобный крик раненой птицы. Утка кричала в камышах, как маленький ребёнок, которому больно, очень больно. Её резкие вскрики над речной тишиной словно взывали о помощи.
Кирилл в недоумении уставился на отца:
– Пап, что это она? – Александр взял в руки вёсла.
– Как что, Кирюш, она ведь живая и ей тоже больно. По-видимому, дробинка ударила в какое-то чувствительное место, вот она и плачет от боли.
А утка кричала, захлёбывалась, тяжело вздыхала, по-детски всхлипывала, словно призывая кого-то. Может быть, она звала к себе селезня?
Пока они пробирались сквозь камыши в её направлении, Александру самому становился невыносим крик раненой птицы. И когда он, наконец, её нашёл, то увидел её раскрытый, перебитый клюв, подломленное крыло, но не содрогнулся от жалости к птице, а с яростным облегчением свернул ей шею и в неестественной тишине побрёл к катеру. С силой загребая воду сапогами, Александр разбавлял образовавшуюся тягостную тишину шумом воды, так было легче идти.
– Вот, отмаялась сердешная. – Он бросил утку к ногам сына. Тот от неожиданности попятился.
– Пап, поехали домой.
– Так охота только началась, слышишь? – Он приподнял голову, прислушиваясь. – О! О! Ещё! – Эхо доносило выстрелы охотников. И, словно в подтверждении его слов, прямо над ними с шумом пронеслась стая уток. Они молча проводили их взглядом. Сын даже не сделал попытки выстрелить.
– Кирилл, ты чего? – Александр с усмешкой посмотрел на сына. – Ты это брось. Это же охота, так Богом заповедано. – Но Кирилл не слушал. Он смотрел в тёмную гладь реки и думал о чём-то своём.
Охота не удалась, они даже не остались ночевать, погрузив катер на прицеп, вернулись домой.
С наступлением зимы Александр попытался взять сына на охоту, по первому снегу, на зайца, но Кирилл отказался. То же самое произошло и весной. Всякий интерес к охоте у него пропал. А тут взял и поехал убивать… людей, что с парнем случилось?
Александр не стал загонять машину в гараж. Тяжело выбравшись из машины, он набрал номер жены:
– Аллё, Верунь, ты где?
– Дома, где же мне ещё быть?
– Как дома? Смотрю, в окнах темно. Я думал, ты ещё не пришла.
– А зачем свет? Дома я одна. Вот лежу на диване… в темноте.
– Ты знаешь, завтра Кирюшка возвращается. Мне сообщение пришло.
– Знаю, мне тоже пришло. Саша, заходи домой. – Александр увидел, как словно в цепной реакции начал загораться свет в окнах. Это жена прошла по всем комнатам первого этажа и включила свет.
После отъезда сына она не могла находиться в доме с тёмными комнатами. Она говорила, что если горит в комнатах свет, то ей чудится, что в одной из них находится Кирилл, и ей от этого спокойней на душе. А сегодня одна в тёмном доме, значит, возвращается покой в семью.
