– Сколько?
– Не спешите. Никто не требует с вас взятку, господин Дрозвальд. Но озвученный сегодня проект будет нуждаться в дополнительном негласном финансировании, иначе нам не удержать надлежащий уровень конфиденциальности. Понимаете меня?
– Чего же не понять? Дело обычное, – вздохнул Руби.
– Нет, вы не понимаете. За прошлый год вы заработали на поставках восемьдесят триллионов сакверов.
– Это открытая статистика, в чем подвох?
– Подвох в том, что есть еще закрытая, и там число другое – сто двадцать четыре триллиона. И не все эти деньги получены по легальным каналам. Это раз. И не все эти деньги получены, скажем так, от лояльных подданных империи. Это два. Весомое два.
– И что, будете казнить?
– Да зачем же казнить? Вас не переделать, а казнишь одного, другой будет не лучше. А так, по крайней мере, про вас все известно.
Руби позволил себе усмешку.
– Значит, не все? – принял игру представитель правительства.
– Сколько?
– Думаю, за весь период придется вложить около полутора сотен триллионов.
– Сколько? – отпрянул Руби, закрываясь рукой, словно защищаясь.
– Не нужно этих сцен, Дрозвальд, это не с вас одного, это с вашего клуба, а для клуба это сущие копейки. И помните, что хотя казнить мы вас не будем, но кое-что зажать щипцами нам вполне по силам.
– Не нагоняйте ужаса, я все понял с первого раза. Деньги будут.
– Благодарю за понимание. Очень милый домик у вас, прощайте и всего хорошего.
Когда посланник из кругов, близких к центральному правительству, ушел, Руби какое-то время стоял с закрытыми глазами, чувствуя, как напряжение медленно его покидает. Но слишком медленно, поэтому он шагнул к бару, распахнул дверцу и, схватив первую попавшуюся бутылку крепкого, опрокинул ее и отпил половину.
Потом бессильно опустился в кресло, поставил бутылку на стол и, глубоко вздохнув, сказал:
– Ну вот, теперь другое дело.
16
Тем временем, миновав несколько уровней как скрытой, так и парадной, выставленной напоказ охраны дома, высокий гость в сопровождении двух телохранителей вышел на стоянку и сел в свой представительский автомобиль.
Когда телохранитель уже захлопнул за ним дверцу, к машине подошел Йоффе.
– А, генерал, вы еще здесь? – сыграл удивление высокий гость, как будто не сам приказал Йоффе задержаться. – Ну что же, садитесь, прокатимся немного вместе, а ваша машина пусть поедет следом.
Телохранитель гостя снова распахнул дверцу, и генерал сел с представителем рядом.
– Куда ехать, сэр, в Комитет? – спросил водитель, не оборачиваясь.
Высокий гость представил, о чем в этот момент подумал генерал, однако не удержался от того, чтобы потянуть паузу.
– Нет, Пауль, покатай нас по объездным шоссе, нам нужно побеседовать.
– Слушаюсь, сэр, – ответил водитель, и машина тронулась.
Какое-то время высокий гость молчал, генерал молчал тоже, не решаясь нарушить полную значимости тишину.
– Почему так коряво сработали с этим Брейном? – спросил вдруг высокий гость.
– Ну вообще-то наши задание выполнили.
– Выполнили, но какой ценой?
– Из того, что мне известно, сэр: приказ поступил слишком поздно, и он был… Как бы это сказать, чтобы…
– Да полно вам, генерал, никого за тупой приказ не уволят, говорите как есть.
– Его можно получить из архива, сэр, в нем нечетко поставлена задача. Сроки тоже какие-то левые.
– Ладно, проехали. А кстати, что это за здание? Странная архитектура.
– Музей аквапластики.
– Чего?
– Аквапластика. Новое творческое направление.
