Раздался негромкий стук в дверь, и «сто тридцатый» вздрогнул.
Кто это? Он никого не ждал.
Стук в дверь повторился, и лишь после этого пассажир вспомнил, что это такой сигнал вызова на его устройства связи, чтобы не демаскировать себя пиликаньем или трезвоном и не настораживать этим потенциального противника.
А стук он и есть стук. На пассажирских лайнерах постоянно кто-то где-то стучит.
«Сто тридцатый» ответил и услышал голос начальника:
– Слушай, тут такое дело… – Говорящий, похоже, волновался. – Пришло срочное сообщение. Руководству стало известно, что на Химках объект ждут «кузены» и, скорее, всего будут делать перехват. А у нас там пусто – прикрыть совершенно некем.
– Я понял, сэр. Но одному мне его не прикрыть, – сказал «сто тридцатый» и покосился на дверь, будто «кузены» уже находились за ней.
– Не перебивай. Через четыре часа вы будете проходить развилку Элеонора-два. Раньше там была станция переработчиков, теперь она пустует. Ваш основной маршрут пойдет прямо, но есть другой эшелон, который числится как запасной, и тебе нужно сделать так, чтобы судно свернуло на него и там проложило новый маршрут.
– Но… Но куда мы попадем, сэр?
– Вы будете двигаться до станции Джильс, и мы к тому времени сумеем организовать там встречу, а «кузены» не успеют. Ты понял меня, «сто тридцатый»?
– Понял, сэр.
– Тогда сделай это.
– Есть, сэр, – ответил агент и, когда сеанс закончился, спрятал прибор связи. Потом взглянул на часы и снова лег на койку.
До завтрака оставалось два часа, и он мог себе позволить вздремнуть.
23
Проснувшись по судовому будильнику, Брейн чувствовал себя не слишком бодро. Было такое ощущение, будто накануне он немного перебрал.
Но он не пил вовсе, а значит, таково было влияние каюты, которая ему досталась, к тому же наверняка здесь было полно штифта – все углы каюты, даже закругленные, выглядели подозрительно темными.
Как бы там ни было, он принял водные процедуры, помассировав тело под струей тепловатого водозаменителя, потом поприседал, поотжимался и, включив ТВ-бокс с пыльным экраном, поискал что-то повеселее, остановившись наконец на конкурсе ритмичных танцев.
Сами танцы его не заинтересовали, но музыка бодрила.
Он взглянул на часы – завтрак должны были доставить через двадцать минут. Ну или известить о том, что накрыто в столовом зале, однако Брейн подозревал, что никакого столового зала тут нет.
В положенное время в дверь постучали, и Брейн впустил служащего, который закатил какой-то ящик на ножках и подал пассажиру засаленный планшет с меню.
– Так, посмотрим, что тут у нас… – произнес Брейн, пролистывая страницы.
– Да то, что и всегда, сэр, – буркнул сотрудник.
– Я вижу, – кивнул Брейн, заметив, что после пятой страницы снова появилась первая.
– Давай тогда кашу, вот этот йогурт…
– Это не йогурт.
– А что же это? Написано «йогурт».
– Возьмите фруктовый мусс.
– На водозаменителе, что ли?
– Нет, сэр, это не тот мусс. Этот мусс – блюдо.
– Хорошо. Тогда еще две булочки и какао. Какао на воде?
– Какао на воде.
– Тогда все, – подвел итог Брейн, возвращая планшет, после чего служащий, закатав рукава корпоративной спецовки, начал выбирать в большом коробе заказанные картриджи и вставлять их в ячейки переносного мейдера.
Уложил, захлопнул крышку и спросил:
– Вы как сегодня спали, сэр?
– Не очень хорошо, – признался Брейн. – Стенки сильно вибрировали.
– Это от пушки, – негромко произнес сотрудник заговорщическим тоном.
