– Только на засов, милорд.
– Гм-м.
Научная схема расследования убийства рекомендовала выяснить способ, мотив и возможности. Дьявольщина. Способ установлен – свернуть шею младенцу мог кто угодно. Похоже, что с возможностями дело обстоит не лучше: кто угодно мог подойти к домику, совершить убийство и уйти незамеченным. Прошло слишком много времени, чтобы воспользоваться биополевым детектором, который позволял восстановить картину передвижений в комнате… И наконец, мотив – мутная пена предрассудков. То есть все что угодно.
Майлз старался относиться к обвиняемому непредубежденно, но противиться словам Харры становилось все труднее. Пока она еще ни в чем не ошиблась.
Вернувшись в дом, Харра снова принялась за уборку.
– Ты уверена, что все будет в порядке? – спросил Майлз, подбирая поводья Толстого Дурачка и устраиваясь в седле. – Я все же думаю, что, если твой муж поблизости, он может заявиться сюда. Ты говоришь, что ничего не исчезло, значит, он вряд ли успел побывать здесь до нашего приезда. Может, Пиму стоит остаться с тобой?
– Нет, милорд. – Харра стояла на крыльце, обеими руками обнимая метлу. – Я… мне бы хотелось немного побыть одной…
– Ну ладно. Я дам тебе знать, если произойдет что-нибудь важное.
– Спасибо, милорд, – вяло отозвалась Харра. Видимо, ей действительно хотелось остаться одной, и Майлз решил не упорствовать.
Там, где тропа стала шире, слуга и господин поехали рядом. Пим по-прежнему бдительно озирался.
– Милорд, могу ли я подсказать вам, что теперь разумным шагом было бы послать всех здоровых мужчин деревни искать Журика? Вы ведь точно установили факт намеренного детоубийства.
«Интересная фраза, – подумал Майлз. – Даже Пиму она не кажется дикой. Ах, мой бедный Барраяр!»
– На первый взгляд это кажется разумным, сержант Пим, но не пришло ли вам в голову, что половина всех здоровых мужчин деревни скорее всего в родстве с Журиком?
– Предлагаю психологический трюк. Если мы погоняем их как следует, то, может быть, кто-нибудь выдаст парня просто для того, чтобы прекратить все это.
– Гм, не исключено. При условии, что Журик не сбежал отсюда. Может, он уже на полдороге к океану.
– Только если у него есть транспорт.
И Пим глянул в пустое небо.
– Откуда нам знать, может, в сарае у каких-нибудь его приятелей стоял старенький флайер. Но это маловероятно. Я не уверен, что он вообще знает, как убегать, куда податься. Конечно, если он все-таки удрал, то проблема перейдет к Имперской гражданской безопасности, и я свободен. («Приятная мысль!») Плохо то, что я до сих пор не получил четкого представления о нашем подозреваемом. Ты заметил противоречия?
– Не могу сказать, чтобы заметил, милорд.
– Гм. Кстати, куда Кейрел таскал тебя арестовывать этого типа?
– За деревню, в кустарники и ущелья. Там человек шесть все еще разыскивали Харру. Они как раз закончили поиски и возвращались нам навстречу. Похоже, что наше появление не было для них неожиданностью.
– Журик действительно был там и сбежал, или Кейрел просто водил тебя за нос?
– По-моему, он действительно там был, милорд. Те люди клялись, что не видели его, но, как вы и сказали, они с ним в родстве, и потом, они… э-э… лгали неумело. Они были напряжены. Что до Кейрела, то он, может, и не рвется нам помогать, но я не думаю, чтобы он посмел нарушить ваш прямой приказ. В конце концов он ведь отслужил двадцать лет.
«Как и ты, Пим», – подумал Майлз. Личная охрана графа Форкосигана ограничивалась штатным числом в двадцать человек, и Пим был типичным представителем этого элитного взвода: награжденный орденами ветеран Имперской службы, заменивший покойного сержанта Ботари. Кому еще, кроме Майлза, не хватает в этом мире смертельно опасного и непростого Ботари?
