Чибас, казалось, ни на что не реагировал. Разговор не клеился. Аграмонте начал горячиться и вдруг в раздражении воскликнул: «Посмотрим, как долго сам Батиста станет терпеть выходки Фиделя».
От этих слов Чибас вздрогнул и повернул голову в сторону Аграмонте. На него смотрело злое, раскрасневшееся лицо его спутника. Чибаса охватила дрожь, ему стало не по себе от услышанного. Ему давно, еще от брата, была известна нечистоплотность Аграмонте в борьбе с противниками. Сотрудничества как такового он вообще не признавал. Но чтобы убрать с дороги своего политического противника, так откровенно возлагать надежды на тирана с руками по локоть в крови!.. Это уж слишком! Пасть до такой степени… Какой цинизм! Все эти мысли мгновенно пронеслись в его голове. И тут он услышал голос Аграмонте: «Фидель стал хозяином в нашей„La Calle”. Орландо Родригес – за него. Ты же не будешь отрицать, что эта газета считается нашей».
«Кадиллак» двигался по направлению к Старой Гаване. Со стороны Малекона свернул на Прадо и, промчавшись мимо Президентского дворца, затормозил перед офисом партии ортодоксов на Прадо, 109. Покинув машину, «друзья-недруги» скрылись за дверью с табличкой «Open».
Нам нужны не гангстеры, не авантюристы, а люди, осознающие свою историческую ответственность, умеющие ждать и терпеливо работать на благо Родины.
Фидель Кастро. Письма из тюрьмы
Выход монкадистов из тюрьмы пробудил общество. Народ на деле осознал силу сплоченности. Но и враг не дремал. Всего через пять дней, 20 мая, был произведен полицейский налет на квартиру Педро Мирета, только что вернувшегося из заключения. Полиция искала оружие, которым хозяин якобы успел запастись. Началось преследование Рауля Кастро, полиция добивалась ордера на его арест за будто бы совершенный им террористический акт.
Страстные памфлеты Фиделя, публикуемые из номера в номер в «La Calle», будоражили умы. В обществе разгорелись дискуссии. Реакция негодовала и трусливо, из-за угла, мстила, физически устраняя любого, чье имя могло хоть в какой-то мере стать знаменем открытой борьбы.
28 мая на Кубу как герой Монкады – этого хотел Фидель – вернулся Ньико, но прямо у трапа самолета его арестовали и доставили к шефу военной разведки. Его дорожная сумка была тщательно проверена, а сам он – подвергнут допросу.
– Единственное оружие, которое я привез на родину из эмиграции, это то, что вы держите в руках, – ответил Ньико на заданный вопрос, стараясь держаться как можно спокойнее и увереннее.
В руках агент держал авторскую копию бюста Хосе Марти. Это был подарок кубинского скульптора Хосе Фидальго, которого преследовала служба военной разведки. 30 января 1953 года его мастерская была подвергнута грубому обыску, после чего скульптор и вынужден был покинуть свою страну. С тех пор он поселился в Мексике и до сих пор проживал в Веракрусе. Он не решался вернуться на Кубу и после принятия закона об амнистии монкадистов. Ньико очень дорожил этим подарком. Такие подарки получили еще два человека – Абель Сантамария и Фидель Кастро. Изготовлен был этот бюст к столетию Марти и символизировал появление в стране нового поколения борцов – «поколения столетия». Ньико еле сдерживал себя, чтобы не возмутиться бесцеремонностью чиновника, вертевшего в руках скульптуру.
Воскресенье 29 мая Ньико провел в кругу своей семьи в их маленькой квартирке. Консепсьон не могла нарадоваться, наглядеться на сына. С горечью рассказала она о последних днях его отца, которому так хотелось перед смертью увидеть сына. Умирал он мужественно.
