Гражданин Доктор - страница 8

На пятом курсе лекции по госпитальной хирургии читал мой отец. Практические занятия в нашей группе вела опытнейший ассистент Аврелия Яновна Нейдорф, которая после армии работала в госпитале для раненых в грудь, хорошо знала вопросы лечения военной торакальной травмы и одновременно была сотрудницей кафедры. Много лет спустя мы стали коллегами, друзьями и даже вместе оперировали с дочерью Аврелии Яновны – Татьяной Федоровной Петренко. Она профессор и заведует кафедрой в Ярославской медицинской академии. Ее по праву считают одним из лучших ярославских хирургов.

В октябре 1944 года в связи с недостатком преподавателей меня, студента пятого курса, зачислили на должность и.о. ассистента кафедры нормальной анатомии.

Заведовал кафедрой доцент И. М. Турецкий, под контролем которого я начал вести занятия со студентами. Примерно через месяц вечерние занятия с первокурсниками я вел самостоятельно, стараясь в меру возможностей подражать моим северо-осетинским учителям.

Методика практических занятий по нормальной анатомии человека на нашей вновь созданной кафедре была совсем не той, которую пришлось видеть через много лет. В те годы совсем не было наглядных пособий – учебных препаратов, таблиц, атласов, рисунков, диапозитивов. При изучении мышц, сосудов, органов грудной и брюшной полости все заменял очень доступный в то время трупный материал. Фактически мы часто сочетали наглядное преподавание нормальной анатомии с анатомией топографической. Было интересно и нередко даже увлекательно. Еще важнее и полезнее было сравнивать пройденное со студентами с тем, что приходилось видеть в клинических условиях. Оправдывалась известная пословица о том, что «нет худа без добра».

Одновременно с кафедрой нормальной анатомии я дежурил, исполняя обязанности хирурга в городской больнице им. Н. В. Соловьева и в областной больнице. Узнал и увидел работу самых известных и уважаемых ярославских хирургов. Главным хирургом областного отдела здравоохранения был высокоинтеллигентный и очень скромный Алексей Александрович Голосов, имевший большой авторитет в городе и области. Одновременно он исполнял обязанности доцента на кафедре госпитальной хирургии в областной больнице. У Алексея Александровича не было ученой степени кандидата наук, и попытки утвердить его доцентом не увенчались успехом. Несколько позже я познакомился с дочерью Голосова – Таней, которая была студенткой 3-го Медицинского института в Москве. Позже Татьяна Алексеевна Голосова (Корзина) стала моим многолетним добрым другом. Главным врачом областной больницы был Евгений Аполлонович Кацюцевич. Он носил большие и колоритные «буденновские» усы, много курил, умел удалить аппендикс из маленького разреза и благосклонно относился к моему студенческому рвению в хирургии.

В конце 1944 года у нас, студентов пятого курса, учеба была прервана. В качестве зауряд-врачей (врачей без дипломов) мы были направлены на месяц в район действий 1-го Белорусского фронта на производственную практику для борьбы с эпидемией сыпного тифа. Я попал в группу из 10 человек, которую возглавил Николай Титович Петров. Из Ярославля мы приехали на один день в Москву. В большой и холодной аудитории Центрального института усовершенствования врачей на Баррикадной улице нас вакцинировали против сыпного тифа. Собралось около сотни человек. Раздевшись до пояса и дрожа от холода, все один за другим подходили к медицинской сестре, которая после двух мазков спиртом вводила под лопатку вакцину Кронтовской. Я решил, что одной инъекции мало – прошел второй, а затем и третий раз. Поздно вечером с Белорусского вокзала направились на запад, в сторону Смоленска. Уже ночью, лежа на третьей полке переполненного вагона, я почувствовал головную боль, разбитость, подъем температуры. Возникла легкая форма тифа, от которой вскоре я оправился. Холодной зимой, без бани и дезинфекционной камеры нам пришлось перевозить в кузовах грузовых автомашин десятки сыпнотифозных больных. Но, в отличие от многих других, тифом я не заболел. Этот факт крепко врезался в память. Он обусловил уважительное отношение к великой науке, которую удалось узнать позже, – к иммунологии. По возвращении в Ярославль первыми пунктами после вокзала были городская баня и дезинфекционная камера для одежды. Название этой камеры четко запомнилось – «Гелиос». В ней я навсегда расстался с педикулезом – бичом военных лет. А в «Медицинской газете» за 2 августа 2006 года прочитал, что ученые из Бристольского университета в Великобритании покупают вшей у населения для научных исследований – по 20 фунтов стерлингов за штуку. Трудно представить, какое богатство погибло в дезинфекционной камере!