В левом переднем углу герба плыл осетр, а венчала герб корона!
На этом гербе была прорисована вся жизнь Красноводска, которая не изменилась и сегодня! Ничего нового не придумали люди за столько лет! – смеясь рассказывала бабушка.
– А по бокам герба были нарисованы два растения, сильно смахивающие на коноплю! – добавил, усмехаясь, дедушка.
– Так вы вдвоем из Питера в Ташкент ехали! – догадался Борис, смотря на дедушку восторженными глазами.
– Мы ехали втроем: я, бабушка, и ее подруга Мария Степанова, которую искала вся полиция Питера.
Мы должны были довезти Марию до Ашхабада, а там ее обязаны были встретить местные подпольщики и перевести через границу.
– И что дальше было? – с загоревшимися глазами спросил Моисей Израилевич.
– Погуляли до обеда по городу, посмотрели вокзал, церковь, базар, а потом уехали на Авазу и там два дня отдыхали и купались. Вот было счастливое время! – мечтательно сказала бабушка, счастливо улыбаясь.
– Вода, как парное молоко! Я, две самые красивые девушки и туркмен, который готовит на очаге, сложенном из камней еду.
– Надо было в городе погулять, сходить в ресторан, на танцы. Вы же молодые были! – внес новое предложение Моисей Израилевич, в молодости, видимо, большой ходок> [56].
– Какие рестораны, танцы? В городе единственный цивильный дом – начальника уезда! – махнул рукой дедушка, показывая полную никчемность городка Красноводск в одна тысяча девятьсот пятнадцатом году от рождества Христа.
– Там на базаре я впервые увидела дервишей, весьма экзотичные личности! Мне очень понравился городской сад. Вечером там обязательно играл духовой оркестр, и танцевали люди! Так что товарищ доктор прав! Можно было бы сходить на танцы, но Машенька, у которой были документы жены Копола, не очень хотелось появляться на людях. Вернее, было совсем не желательно, так как ее искала не только полиция, но и жандармы, которые работать могли и любили! Но хватит о грустном!
Хотите, я расскажу об остановке в Бахардене? – неожиданно предложила порозовевшая бабушка, отводя глаза в сторону.
«Какая-то кошка семьдесят лет назад пробежала между бабушкой и дедушкой! Интересно, в каком году они поженились?» – отметил Борис, задавая себе риторический вопрос, который не очень удобно было сейчас задавать вслух.
– В составе было два вагона первого класса, в котором нам досталось два шикарных, даже по сегодняшним меркам купе, – только начал рассказывать перехвативший инициативу дедушка, как бабушка кинула на своего супруга злой взгляд и отвернулась к окну.
Всегда спокойный дедушка, приняв немного на грудь, тем временем продолжал рассказ, делая вид что не заметил предостерегающего взгляда бабушки.
– Вагон был синего цвета, а в купе, кроме персонального туалета и умывальника, у нас была ванна!
– Не может быть! – не поверил Борис.
– Зато в вагоне эмира был большой салон, где так душевно пел газели иранский певец! – отомстила бабушка своему супругу, для наглядности высунув язык.
Это было так неожиданно для вечно чопорной бабушки, что Борис невольно поперхнулся пловом, но широко раскрыл глаза, удивляясь метаморфозе произошедшей с бабушкой.
– Зато я сходил в вагон-церковь> [57] который прицепили в Кизил-Арвате> [58] – не остался в долгу дедушка.
– Тебе обязательно надо было покаяться! Грехи надо было срочно замаливать! – не преминула подпустить шпильку бабушка, лихо опрокидывая свою микроскопическую рюмку коньяка.
