Гражданин Ватикана (вторая книга казанской трилогии) - страница 40

Еду на метро. Запотевшую машину оставил около ближайшей к дому станции. Стою на одной ноге со всех сторон подпираемый согражданами. Читаю Дж. Дж. Конноли «Слоёный торт», много раз смотрел фильм, снятый по этому его произведению; как и ожидал – книга отличная. Интересная фраза: «Чечня – это русская Сицилия, только в десять раз хуже», – и это пишет английский писатель! В фильме чеченские дельцы были заменены на африканских. Похоже, что наши «кауказцы» достали весь цивилизованный мир. Пытаюсь почувствовать гордость за нашу «самость», но… нет, похоже, я не такой уж дурак. После просмотра фильма «Корсиканец» с Жаном Рено, я начал думать о Казани, как об острове, где царят «корсиканские» нравы. Даже подумывал о написании сценария для фильма на эту тему, конечно в жанре «китч». Моя станция, – не Бейкер Стрит, а Козья Слобода… стрит.

Глава 26

Четверг. Я, опоздав на пять минут, забежал в здание суда. Поднялся на этаж, где находится канцелярия по уголовным делам, но сразу туда не пошёл. Сначала решил сходить в туалет, – почистить пёрышки. Наконец, зашёл в канцелярию, поздоровался с работницами, про себя заметив, что их попы не такие уж большие, как о них отзывались их коллеги. Они не понимали, – кто я такой и что забыл у них. Я сказал, что с сегодняшнего дня работаю у них. Начальница, как я понял по её манерам, спросила: "Кто сказал, что ты работаешь у нас?" "Я сам решил – и вот я здесь", – выдержав паузу и, всё же хихикнув в конце, ответил я. "На самом деле, председатель определил меня к вам". "Сейчас узнаю", – мрачно произнесла она и начала набирать номер, зажав телефонную трубку плечом и не сводя с меня, без преувеличения, ненавидящего взгляда. Я стоял в ожидании, сложив руки на ремни перекинутой через плечо сумки. "Ладно, садись", – так никуда и не дозвонившись, сказала начальница отдела. "Вот тут у нас незанятое место", – указывает на рабочее место, – на кресле висит форменный женский пиджак, а стол выглядит так, будто работник вышел на минутку, разве что горячий кофе не стоит рядом с открытым клеем. Я сел, достал из сумки художественную книгу и углубился в хитросплетение сюжета. Вообще, нужно сказать пару слов об уголовной канцелярии. Загруженность уголовной канцелярии соответствует загруженности уголовных судей, а поскольку уголовные судьи проводят в день не более двух заседаний, то работницам (а это женщины) соответствующей канцелярии ничего не остаётся, как надоедать своим родным и близким бесконечными звонками с рабочего телефона и… жрать. Да, жрать, кушать, перекусывать, есть, пить чай с «чем-нибудь вкусненьким», замаривать червячка и так далее. С приобретением стажа в трудовой книжке, работница уголовной канцелярии приобретает килограммы на теле. Начальница канцелярии имеет самый большой стаж, а значит она весит больше других. Таков закон. Мне нравится начальница уголовной канцелярии, потому что она похожа на Вуди Харельсона, а я люблю Вуди Харельсона. Но вот что я не люблю, так это запах, стоящий в уголовной канцелярии. Запах здесь закономерен, – сотрудницы любят есть, значит, притаскивают с собой еду. У них есть микроволновка, но нет холодильника и, вечно сломан кондиционер. Отсюда местная поговорка: «Перед уголовной канцелярией не надышишься». Конец.

"Иди в двести шестой к Мустафину, – там будешь помогать". Я переварил информацию, взглянул на часы, – прошёл час с тех пор как я заступил на службу в уголовную канцелярию. Дочитал художественную литературу до точки, оторвал от кресла затёкшую задницу, перекинул через плечо ремень сумки и спустился на этаж ниже. "Делаю карьеру", – мысленно усмехнулся я. Так-так, двести шестой…, фамилию, следующую за этим номером я уже забыл. Вот он – двести, мать его, шестой, фамилия – Мустафин, судья… Только бы не гражданский. Я довольно сильно стукнул в дверь три раза и толкнул её от себя. Сразу за дверью справа сидела женщина-полицейский. "У нас процесс", – прошипела она мне в щель приоткрытой двери и прикрыла дверь, прикрыла тихо, но яростно. Я отвалил в сторонку, сел на ближайшую скамейку и продолжил чтение, попутно отметив, что судья таки по уголовным делам. Этот факт приподнял мне настроение. Оторвав на мгновение глаза от книги, я взглянул на сидящее напротив существо. Пишу Аркадию: "Напротив меня в коридоре сидит персонаж фильма "Довольно добрый человек", – та колоритная алко-бабушка, которая заставляла себя трахать Скарсгарда". Дождавшись отчёта о доставке, я продолжил тайком рассматривать "алко-бабушку". Чёрт возьми, как всё-таки похожа! На шее у неё висел клатч из кожзаменителя, на ногах были грязные белые кроссовки на множестве липучек. Ключи от квартиры и домофона висели на ремне клатча. Причёска сохраняла следы утренней укладки, – фен плюс лак для фиксации! Видно было, что она готовилась к сегодняшнему "выходу в свет". В руках паспорт, значит свидетель по делу. Продолжаю чтение.