– Борис Геннадьевич, в принципе я готов был забыть недоразумение произошедшее на почве сборов молодого пополнения. Хочу спасибо вам сказать, что вышли из отпуска и эти дни добросовестно тащили свой артиллерийский воз. Но меня тут немного просветили, по некоторым праздничным событиям…, так сказать поставили в известность. Так вот хочу сказать – полковник Никитин, уважаемый командир полка – это прошлое, а я – настоящее этого полка и будущее тоже. И вот в этом будущем я вас не вижу. Поэтому пишите рапорт на увольнение. Если вы откажетесь писать, то увольнение всё равно будет, но оно уже будет не таким почётным…
Я сразу вспомнил тост, матернулся про себя и попробовал объяснить, что донося мой тост до него, были неправильно расставлены акценты и интерпретация тоста тоже была искажена. Но Андрей Владимирович был непреклонен.
– Борис Геннадьевич, давай не будем спорить. Правильно…, не правильно… Для себя я всё решил. Даю честное слово, что ты отгуляешь все свои не догулянные дни. За это время пройдёт оформление и… на заслуженных отдых.
– Андрей Владимирович, а ведь все не догулянные дни отпусков – это ведь до середины июня… И всё это время артиллерия будет обезглавлена. Зимние лагеря, боевая стрельба, весенняя проверка. Ведь это всё надо будет организовывать….
– Ничего…, переживу…
Долгим взглядом посмотрел на командира полка, взял чистый лист бумаги и твёрдой рукой написал рапорт на увольнение.
На следующий день в строевой части мне посчитали все дни положенного отпуска. Я ошибся всего на две недели – конец отпуска в конце июня.
– Борис Геннадьевич, вы только сами с отпускным сходите к командиру полка, чтобы он подписал. Не положено отпускать в отпуск на такое количество дней…. Чтоб меня потом козлом отпущения не сделали…, – попросил начальник строевой части.
Командир молча подписал отпускной билет и мы расстались….
…. – Вот так, товарищ генерал-майор, и получилось. Ни в какой сговор, ни с кем не вступал. И командира полка за такой ляпус не хочу винить – растерялся парень, вот и сказанул первое пришедшее в голову, и служить я хочу. Если бы не хотел, так сразу же после прибытия из Чечни и уволился, а не трахался здесь. Уж извините за выражение. Помогите мне, товарищ генерал-майор, разрулить эту ситуацию. Готов хоть с завтрашнего дня на службу выйти и служить дальше, – я закончил рассказ и замолчал, ожидая реакции генерала.
– Мда…, – задумчиво протянул окружной начальник, – да я с самого начала не поверил этому. Начальник артиллерии полка не та фигура, чтобы незаметно провернуть с делопроизводителем такую аферу и командир полка ничего не мог сделать. А вот с дальнейшей службой наверно ничего не получится. Говорят, ты с начальником штаба округа хорошо отметился и на заметку к Командующему попал. Так что…, готовься к увольнению. Ну…, а чего ты переживаешь… Квартира у тебя есть, уйдёшь как по предельному возрасту, выслуга у тебя приличная и пенсия будет такая же приличная, как средняя зарплата по Уралу. Отдыхай…
Так оно и получилось. Никому я не говорил, что уже через два месяца отпуска озверел от безделья и к этому времени работал оперативным дежурным самого крупного и раскрученного в Екатеринбурге охранного предприятия.
В марте лёг на 21 день в госпиталь для предпенсионного обследования, а в конце июня вышел приказ о моём увольнении на пенсию. Оставалось только провести банкет, который я организовал в «греческом» зале столовой нашего полка.
