– Убил единорога, что ли? – перебиваю слугу я.
– Нет. Отрезал рог. Тогда никто ничего не понял, но без рога, волшебное животное потеряло часть своих качеств. Раньше же единорогов не видели, и потому даже не предполагали, насколько благополучие и процветание Уникорнии зависит от них.
– А что Мариада?
– Она потеряла разум. Правда, этого поначалу никто не заметил. Принцесс во дворце всегда воспринимали этакими дурочками. Сказывалась давняя традиция Уникорнии, что светочем и опорой государства мог стать только мужчина. И потому влияние Ани после свадьбы оказалось столь безграничным.
– Каков счастливый конец этой «доброй» сказки?
– В Уникорнии теперь правит Ани и его дессертумцы, Мариада пропала вслед за остальными придворными, но про это никто в народе не знает. Младшая Дариада тайно покинула дворец и отправилась на поиски сестры. Я бы не советовал, господин, вам посещать Уникорнию. Нравы там теперь дикие.
– Да-а, уж. Нравоучительная история. И заставляет задуматься. Но без гребня мне не видать ни свадьбы, ни полкоролевства в придачу. Так что, продолжим путешествие в Уникорнию. А там поглядим, что и как. – Подвожу черту под затянувшимся повествованием я.
Ночью на привале, когда новый слуга уже крепко спит, изрядно умаявшись за непростой для себя день, а я только-только начинаю проваливаться в сладостную негу, процесс засыпания прерывает заговорщицкий шёпот стоящих рядом сапог:
– Хозяи-ин… Хозяи-ин…
– Чего вам? – не открывая глаз, раздражённо отвечаю я.
– У левого-правого есть сомнения в новом слуге, – дружно отвечают сапоги.
– Какие сомнения?
– Что это парень.
– В смысле? – Я поворачиваюсь на бок и открываю глаза.
– Не мужского полу он.
– А какого же он тогда полу? – Вообще ничего не понимаю из намёков этой парочки, неожиданно заделавшейся конспирологами.
– Какого-какого, – раздражаются сапоги моей непонятливости, – Женского, конечно. И Аспид с нами согласен.
– Да, – коротко подтверждает тот отсылку на его экспертное мнение.
И тут я задумываюсь… Но лишь на некоторое время.
– А-а-а, прогон. Вы его лицо-то видели? Какое же оно женское. Оно всё в синяках. Не морочьте мне голову. И не мешайте спать… Идиоты.
Закрываю глаза и быстро засыпаю. Правда, как оказалось, с идиотами я слегка поспешил…
Поутру, вспомнив ночной разговор, я подзываю слугу.
– Кхм-м, Арад, слушай…
Тот внимает и готов исполнить любую прихоть господина. Я же немного тушуюсь – всё-таки не часто приходится удостоверять принадлежность мужчины к женскому сословию.
– Ты – женщина?
Подкрашенные синяками глаза слуги распахиваются дальше некуда, и в них я вижу отражение своей глуповатой физиономии. Да-а, уж…
– Конечно, нет! – начинает возмущаться Арад.
И я верю в его искренность.
– Ну, что? – самодовольно спрашиваю у сапог.
– Это ещё ни о чём не говорит… – сконфузившись, тихо отвечают те.
– Так они и вправду разговаривают! – тут уже поражается Арад.
– Конечно. А чему тут удивляться? Никогда не видел говорящей обувки? – обижаются сапоги.
– Нет. Никогда.
– Так у нас ещё и пояс разговаривает, – по-свойски просвещают они слугу.
– Да, – коротко подтверждает неразговорчивый Аспид.
– И пояс!? – Удивлению Арада кажется нет предела.
И я начинаю беспокоиться за психическое здоровье своего слуги. Столько поразительных открытий с утра да по раньше.
Вдруг впереди у края дороги раздаётся громкий треск кустов.
– Медведь! – тут же забыв о разговаривающих сапогах, испуганно восклицает Арад.
