– Алиса, вы вчера так стремительно убежали… – Демидович замялся и вытер лоб носовым платком. – Я даже не успел объясниться с вами, так сказать.
– О чем это вы? – насторожилась она.
– Вот уже несколько месяцев я прихожу в этот магазин в надежде увидеть вас. Я знаю, что это неправильно, но я влюблен в вас, как мальчишка. Алиса, я знаю, я женат, так сказать, но это не может являться препятствием для любви, – он приблизился к ней и взял за руку.
Алиса открыла рот от удивления и поводом послужило не само признание, а красноречие и прыть, которую до этого никак нельзя было предположить в скромном Демидовиче.
– Я вас не понимаю, Лев Викторович. Не помню, чтобы давала вам повод так думать обо мне.
– Но вы согласились пообедать со мной и вчера вы приняли мой подарок! – он был похож на побитую собаку.
– Если бы я знала, что ваш подарок подразумевает не просто поздравление с днем рождения, а несет такой ничем не оправданный скрытый смысл, то не стала бы принимать его. Хотя еще не поздно вам его вернуть, что я и сделаю с удовольствием, – гордо ответила она и повернулась.
У Льва Викторовича сдали нервы. Он развернул девушку к себе лицом, прижал спиной к стене и впился в ее губы своими. Они были влажными и холодными, на языке появился вкус ментола. Алиса сбросила его руки со своей груди и отвесила грубую пощечину. Но это не отрезвило мужчину. Его вспотевшие руки опустились ниже и скользнули под юбку, щипая и сминая ее бедра. Действовать нужно было решительно. Алиса ударила его коленом между ног, вывернулась и достала из сумки газовый баллончик.
– Или вы уходите отсюда или я вызываю полицию, – прошипела она, держа баллончик в вытянутой руке.
– Что вы себе позволяете?
– Что вы себе позволяете? Не думаю, что вашей жене понравиться новость о ваших домогательствах.
– Вам никто не поверит! – заикаясь, произнес он и отступил на шаг. – Мы с женой много лет в браке, и потом…, меня весь город знает, так сказать.
– Вот именно! Представляю, какой сенсацией станет мое заявление в полицию. Ваша жена никогда вам этого не простит, а она умеет портить жизнь. Не у вас одного знакомые по всему городу. И учтите, вздумаете шантажировать меня или захотите уволить, я использую любую возможность, чтобы эта ситуация получила огласку. Убирайтесь! – с отвращением закончила она, швырнув баллончик обратно в сумку.
Алиса вернулась за стол и положила тяжелую голову на руки. Она понимала, что сейчас подала заявление на увольнение и как быстро оно будет подписано, зависит от нее. Нужно действовать! В голове крутились самые сумасшедшие, самые дерзкие и самые отважные планы. Наполеон бы позавидовал. Почему-то поиск новой работы стоял не на первом месте в этом списке. И дело было не в том, что найти работу, которая бы обеспечила ее семье безбедное существование, было практически невозможно. Алиса понимала, что рано или поздно это может повториться. Шаткая, временная стабильность ее не устраивала, а значит работать нужно на себя. Независимость, вот ее заветная мечта с юности, которая в те далекие времена казалась ей более осязаемой, чем теперь. Алиса схватила первый попавшийся лоскут ткани и принялась шить из него шторы. Только это сейчас могло успокоить воспаленный мозг. Позже она обязательно придумает, что делать дальше.
Под мерный стук машинки, который был для нее как голос психоаналитика, Алиса не заметила, как в салон зашли две девушки. Шатенку, казалось, совершенно не интересовал ассортимент магазина, в то время как блондинка выказывала явное любопытство.
