Грехи отцов - страница 41

– Отчего вы не танцуете? – спросили рядом.

Филипп обернулся и увидел Андриана Ивановича Неплюева.

– Я почти никому не представлен, – признался Филипп.

– Не беда, – отозвался Неплюев приветливо. – Кого вы хотели бы пригласить? Я вас представлю.

Филипп замялся. Адриан Иванович понимающе рассмеялся:

– Глаза разбежались? Да, сударь, здесь истинный Эдемский сад.

– Скажите, кто она? – Филипп указал глазами на черноокую красавицу.

– У вас преизрядный вкус! – рассмеялся Неплюев-младший. – Выбрали богиню. Сия Венера – Наталья Фёдоровна Лопухина, статс-дама Её Величества. Сердец порушительница и предмет ревнования всех Евиных дщерей. Желаете быть представленным?

– Нет-нет, что вы! – Филипп смутился.

– И правильно, – добавил Неплюев уже без улыбки. – Позвольте совет на правах более старшего и искушённого: держитесь от подобных особ подале. Знакомства с оными чреваты многими печалями. К тому же красавица сия горда безмерно и прочих разных за людей не считает.

Видя, что Филипп окончательно смешался, Неплюев вновь взял лёгкий тон:

– Покуда не надумали, кого пригласить, идёмте, я вас представлю моей сестре, Марфе Ивановне, девице во всех смыслах достойной.

И Филипп был представлен стайке барышень, оживлённо щебетавшей неподалёку.

Постепенно напряжение спало окончательно, он стал двигаться и чувствовать себя почти свободно.

Во время полонеза внимание Филиппа привлёк молодой человек по виду чуть старше его самого. Они несколько раз сходились и расходились, оказывались в соседних парах. Отчего-то, раз встретившись с ним глазами, Филипп вновь и вновь смотрел на незнакомца, словно взгляд притягивало сильным магнитом.

Станцевав ещё несколько танцев, Филипп решил сделать перерыв. По соседству с бальной располагалась игровая зала, где стояло несколько шахматных и карточных столов.

Он окинул комнату взглядом – за дальним столом заметил отца и ещё несколько господ с картами в руках.

– Не желаете сразиться? – послышалось сзади.

Не вполне уверенный, что предложение относится к нему, Филипп обернулся. За спиной стоял тот самый молодой человек, с которым они переглядывались в полонезе.

Больше поблизости никого не было.

– Вы мне, сударь? – на всякий случай уточнил Филипп.

– Ежели позволите, хотел бы предложить баталю25 шахматную. Разрешите отрекомендоваться: граф Владимир Васильевич Вяземский. – Он поклонился.

– Рад знакомству. – Филипп представился, они обменялись рукопожатием.

Новый знакомец был гренадерского роста и сказочно хорош собой. Густые светло-русые волосы, явно свои, а не приобретённые в цирюльне, лежали крупными локонами. Голубые глаза в обрамлении темных ресниц, прямой римский нос и губы, словно нарисованные тонкой кистью. Когда граф улыбнулся, сверкнули ровные, очень белые зубы. Улыбка таила бездну обаяния, делая живым картинно-красивое лицо.

Филипп невольно улыбнулся в ответ.

– Так как насчёт шахмат? – переспросил граф.

– С удовольствием. – Филиппу он понравился. – Только, боюсь, я не слишком искусный игрок.

Сели за шахматный столик. Тот был чудо как хорош – на малахитовой столешнице располагалось игровое поле, белые клетки на котором были сделаны из перламутра, а чёрные – из агата. Фигуры также являли собой произведения ювелирного искусства: сработанные из чёрного дерева и слоновой кости, тонко вырезанные статуэтки в доспехах, с оружием. Играть ими казалось кощунством. Ими до́лжно было любоваться.