Один школьный учитель, не иначе по этому поводу, сказал, мол, когда вглядываешься в бездну, не забывай, что и она на тебя смотрит. Добавлю от себя: еще как смотрит!
Женщина, со всем своим бесконечием и со всеми разбойничающими ордами, она, начинает с того, что в первую очередь выражает несогласие с порядком до ее прихода в мужике и вокруг мужика существовавшим и его целиком и полностью устраивающим. Наглядным примером тому может служить тот факт, например, что каждая женщина, подчеркиваю, каждая, вне зависимости от того, замужем она или нет, воспринимает любого, опять подчеркиваю, любого неженатого мужчину, как личное оскорбление. Каково, а?
Ну а дальше, чуть зазевался, и понеслась. Ты на самом деле еще и сообразить не успел, а уже соглашаешься, что обои в твоей квартире совсем не те и мебель не та и вообще, штаны на тебе другого цвета, не такого, которого надо. А как тут сообразишь, если, ну сами поймите и подумайте, как может бесконечность поместиться в цифру семь? Да никак! Хотя, бывает, что и помещается.
Вот поэтому стараюсь держаться от женщин подальше, на всякий случай. Ну например, газировку я пью исключительно из горлышка. Даже дома мне просто в голову не придет сначала налить ее в стакан или кружку, а потом уже выпить. Правда у меня дома стаканов нету, зато кружки есть, но они совсем для других напитков предназначены. А если рядом женщина, тогда что? Тогда хрен тебе и все, что угодно, но только не газировка из горла! Проверено.
Конечно же я не являюсь женоненавистником и женщин люблю. Доказать это могу прямо здесь и сейчас. На самом деле все до того просто, что аж волосы на голове шевелятся. Скажите, а у меня, и не только у меня, выбор есть? Здесь, я уж молчу и не мечтаю о бесконечном. Даже цифра семь – мечта недостижимая, потому что в наличии имеется цифра один, которая называется, женщина. И все! Нету больше никого и ничего вокруг! Или что, мужиков что-ли любить? Хотите, любите, дело ваше, а я уж лучше смирюсь-покорюсь, и склонив свою буйну голову, матерясь на весь белый свет, признаюсь, что в жизни моей, наверное потому и беспросветной, кроме как женщину, больше и любить-то некого.
***
Глядя на соседа, у которого все хорошо, почему-то очень хочется, чтобы и у тебя тоже, в смысле, тоже самое, только совсем по-другому, без такой же, как у него. И ради достижения этого самого «хорошо» для себя лично, начинаешь надеяться, что самый страшный грех, на самом деле не самый страшный, и что, когда призовут, то поймут, войдут в положение и простят.
Ну а поскольку окончательной уверенности в этом нет, то, не взирая на требуемое душе и организму счастье, вынужден жить с вытянутой вперед рукой и ладонь так, чтобы сразу было понятно: «Не влезай, а то это самое…»
Но бывает, что и это не срабатывает, поэтому приходится хитрить и изворачиваться и не только говорить, но и всем своим видом показывать, что длина вытянутой руки оно конечно хорошо, но недостаточно, потому как небезопасно. Так что, длину эту, этак, на двадцать умножайте, оттуда и смотрите и о счастье моем думайте.
Они соглашаются, и смотрят, но хитрят и издеваются. Получается, она стоит там, рук за двадцать, с ладонями, от меня, а то и дальше, а глазищи, вот они, прямо перед носом и все смотрят, смотрят. Чего они там во мне видят, не знаю. Вот только от таких взглядов почему-то нос начинает чесаться. А поскольку происходит это не всегда после четырнадцати часов по местному времени, приходится страдать и мучиться и на время забывать о счастье, которого так вдруг, внезапно, захотелось.
