Гюнтер долго не замечал ее присутствия. Или делал вид, что не замечает, ловко и размеренно орудовал топором, не оборачивался.
– Мне нужны дрова. – Сказала Ольга в его крепкую спину.
Он не обернулся, и она обошла его по кругу, встала перед старой, выщербленной колодой прямо посреди кучи щепы. Гюнтер замер с занесенным над головой топором, посмотрел удивленно.
– Мне нужны дрова, – повторила Ольга уже громче. – Чтобы протопить домик для прислуги. Вы меня понимаете?
– …Он глухой, – послышался тихий голос.
Ольга обернулась – прямо за ее спиной стояла Лиза. И как только подошла так бесшумно?.. В руках она держала накрытую салфеткой корзинку.
– Что ты сказала? – Ольга перевела дух, приходя в себя от неожиданности.
– Он глухой. Кажется, это из-за контузии.
– Но разговаривать он может?
– Может. – Лиза кивнула. – Только не хочет. Не любит он разговаривать.
Все это время Гюнтер наблюдал за их беседой, топор он положил на колоду, достал из кармана сигарету, закурил.
– А как же вы с ним общаетесь?
– В основном жестами. – Лиза пожала худенькими плечиками. Салфетка с ее корзинки сползла, и Ольга заметила горлышко бутылки. В бутылке было что-то прозрачное.
– Отлично! Тогда объясни ему, что он должен принести дрова к домику для прислуги. Сможешь?
Лиза кивнула.
Вот и хорошо. Можно считать, что дело сделано, а Ольге пора домой. Танюшка, наверное, уже волнуется.
* * *
Танюшка волновалась, но не из-за долгого Ольгиного отсутствия, а по другой причине.
– Бабушка, нам нужно сходить к Зосе, – сказала она с порога. – Бабушка, с ней что-то не то!
– Что именно не то? – С Зосей все должно было быть нормально. Еще шесть дней она должна была верить, что ее Митенька гостит у друга в райцентре.
– Она приходила к нам утром, искала тебя, но ты уже уехала в Гремучий ручей. – Танюшка обхватила себя за плечи, словно замерзла. – Я ей так и сказала, что тебя нет, что ты вернешься только вечером. Спросила, чем могу ей помочь, спросила, не нашелся ли Митька. А она так разволновалась. Сначала мне показалось, что она вообще не понимает, о чем я говорю. Она вела себя так странно, бабушка. Я не понимаю…
А вот Ольга понимала. Ее внучка своим вопросом невольно разрушила ту хрупкую защиту, которую она наспех построила в Зосином мозгу. Если бы Танюшка спросила, где Митька, Зося бы ответила так, как она ей велела, про городского дружка. Но Танюшка спросила, нашелся ли Митька, и защитная стена дала трещину. Наверное, Зося начала что-то вспоминать. Даже наверняка.
– Она сначала долго кричала и плакала. Я пыталась ее успокоить, но у меня не получается так, как у тебя.
У нее не получается, потому что она еще слишком юная, потому что не общалась с бабой Гарпиной и не читала запретную тетрадку. Но в ней тоже это есть, просто оно пока крепко спит и, даст бог, никогда не проснется.
– Что она сказала? – Раздеваться Ольга не стала. Очевидно, что нужно идти к дому Зоси, уговаривать, успокаивать по второму кругу. Очевидно, что это ничего не даст, потому что Митька не вернется. Себя можно не обманывать. Если ушел сам, то к партизанам. Если забрали, то туда, откуда вернуться тяжело. Хоть Мишаня и утверждал, что никаких арестов в Видове не было. А если не в Видове?
– Зося сказала, что он ей снился. – Танюшка принялась натягивать сапоги. – Митька снился, звал на помощь, говорил, что ему очень страшно. Представляешь, бабушка?
Ольга представляла. Если бы, не дай бог, пропала Танюшка, ей бы тоже снились кошмары.
