Сердце начинает судорожно стучать в груди. Дыхание перекрывает, и я смотрю на него как дура и не могу произнести ни слова. Мне страшно — это всё, что я сейчас понимаю. А от его проницательности становится ещё страшнее.
— То, что мы из одного города, ничего не меняет.
«Ты можешь знать Филиппа, ты можешь знать моих родных, друзей, братьев. Если хоть кто-то узнает, с меня три шкуры спустят.» — хочу сказать ему всё это, но слова комом застревают в горле.
— Ты как испуганный котёнок, — начинает смеяться и бесцеремонно обнимает меня, обвив шею одной рукой. — Не переживай ты, я не буду ходить по городу с плакатом о том, чем мы тут с тобой занимались.
Ему смешно, а меня продолжает трясти от своих мыслей и представлений.
— Обещаю молчать обо всём, — шепчет мне на ухо. — И про то, что было. И про то, что будет.
От его слов мурашки пробегает по телу. Я поднимаю взгляд на него и смотрю потерянно.
— Ничего не будет, — пытаюсь сказать твёрдо и уверено, но получается слабо.
— О, я себе этого не прощу, — смеётся и вновь крепко обнимает.
И его объятия удивительным образом успокаивают меня. Сама не понимаю почему, но я верю ему. Его голос, слова, прикосновения внушают мне чувство доверия. Я знаю, что это глупо и наивно, но Симон именно так влияет на моё сознание.
8. Глава 7
Общение с Симоном затягивает настолько, что я не замечаю, как соглашаюсь на прогулку с ним. За этот день мы успеваем прогуляться по городку, посетить фестиваль местной кухни и сходить на концерт неизвестной нам, но талантливой группы.
Мы много говорим, смеёмся и танцуем. Между нами присутствует лёгкий, еле уловимый флирт, случайные прикосновения и взгляды. Это сводит меня с ума. Будоражит и заставляет всё внутри оживать и воспаляться. Мне до сих пор сложно поверить, что такой видный парень, как он, обратил на меня внимание. Я смотрю на нас в отражениях витрин и не понимаю, что он делает рядом со мной? Какое ему дело до серой мышки?
Но быть честной — его желание проводить со мной время дарит мне искреннюю радость и поднимает самооценку. Когда тебе с утра говорят, какое ты тупое ничтожество, и что ты — ничто в сравнении с другой, лучшее, что может быть — другой мужчина, который доказывает тебе об обратном.
Когда наступает время возвращаться обратно, мы с Симоном решаем остаться в городе и переночевать в ближайшем отеле, так как оба очень устали. Мы даже не заметили, как уехали настолько далеко, что дорога до нашего отеля, которая должна была занимать пятнадцать минут, теперь занимала часа полтора-два.
Зайдя в первое попавшееся приличное заведение, я беру у Симона телефон и звоню Саре, чтобы предупредить её об этом.
— Аврора, ты с ума сошла? Собралась ночевать с ним в одном номере? Что он после этого о тебе подумает? — тут же начала причитать сестра, как только услышала о нашем решении.
Бедная, если узнает, что было между нами в первую ночь, точно свихнётся и придушит меня.
— Он бронирует два номера, — объясняю ей, желая поскорее её успокоить.
— Врёшь!
— Клянусь. Вон он стоит на ресепшене и оплачивает два номера.
Она знает, что я никогда не клянусь, если вру, поэтому сразу успокаивается.
— Я правда очень устала, — говорю я. — Мы провели с ним насыщенный и яркий день. И мне хочется поскорее лечь в кровать и отдохнуть.
— Тебе стало лучше? — спрашивает заботливо, возвращая своему голосу прежнюю мягкость.
— Да. Он не даёт мне грустить.
