***
Оставшиеся дни обещанной графом Анедо недели прошли в относительном покое и параллельно нарастающем напряжении. Мирия час от часу становилась всё серьезнее, совершенно утратив свою детскую веселость, и свободное время старалась проводить с матерью, а не с Морисом, и из этого он тоже мог уже сделать определённые выводы.
Эльза хмурилась. Она не давала волю слезам, но, казалось, она постарела враз – лицо осунулось, плечи опустились вниз. Еёе тяготила близкая разлука с дочерью, она была просто уверенна, что Мирия даст согласие лететь с графом на Грессию.
В последнюю перед полётом ночь Морис, как всегда, не спал, ворочаясь в своей постели. Он думал, думал основательно, что ждет их завтра. Мирия даст ответ и это решит будущее Грессии, девочки, его самого и верных ему людей. Но о себе сейчас граф думал в последнюю очередь, все больше – о ней… Наверняка, она тоже не спала сейчас. Может быть, плакала, глядя в открытое окно на луну и ночное небо, что были ей гораздо роднее, чем чужое небо Грессии.
Утреннее, уже ставшим привычным, чаепитие проходило в молчании. И Эльза, и Морис выжидающе смотрели на Мирию, но она не торопилась. В конце концов это молчание переполнило ее приемную мать, и она как можно ласковее спросила:
-Дочка, ну что ты решила?
Девочка не подняла головы, лишь отодвинула чашку и нервно сомкнула губы. Самообладание давалось ей с трудом, и все же она держалась.
-Мирия. – Мягко сказал граф. – Никто не заставляет тебя. Если ты откажешься – это будет тоже твой выбор, я приму его, и никто никогда не потревожит твой покой. Но если ты согласишься, я буду крайне рад сопровождать тебя как друг и защитник. Так что решай – здесь и сейчас, потому что времени не осталось. Я должен покинуть эту планету.
Эльза беззвучно рыдала, глядя на девочку – её повзрослевшую дочь. Та уверенно поднялась и обняла мать, едва сдерживая накатившие слёзы. Её голос, сухо прозвеневший в воздухе, полушепотом застыл в стенах маленькой кухни:
-Мам, я должна. Прости.
Морис облегченно выдохнул, но радости не прибавилось – разлучать любящие сердца занятие не из приятных. Он молча вышел из дома, оставляя наедине мать и дочь, им было, что обсудить напоследок.
***
Он курил пятую сигарету, когда Мирия, заплаканная, вышла к нему во двор и тихо спросила:
-Что с собой брать, граф?
-Только самое необходимое на первое время. – Невозмутимо произнес граф Анедо. – Если что-то понадобиться, мы купим это позже. Не беспокойся, у меня нет проблем с деньгами.
Через два часа ему вручили два огромных старых чемодана, набитых под завязку. Спорить он не стал – у женщин свои представления о «самом необходимом». Эльза не отходила от Мирии ни на шаг. Она проводила их до уличной двери.
-Берегите девочку, граф. – Смахивая слезы, через силу говорила она. – Я отдаю её вам, и Бог видит, чего мне это стоит. Мирия, раз уж ты решилась на это, то будь сильной, что бы не случилось. И помни: я всегда молюсь за тебя. Я буду ждать тебя каждую минуту…
Эльза привлекла к себе Мориса и поцеловала его в лоб; затем она сомкнула в объятиях Мирию и покрыла поцелуями всё её лицо.
-Не плачь. – Силясь улыбнуться, Эльза вытерла рукой её слёзы. – Все будет хорошо.
-Я люблю тебя, мама! – Голос Мирии сотрясали рыдания. – Я вернусь, очень скоро вернусь!
-Я знаю, знаю… Бог вас хранит…
Каким бы тягостным не было расставание, оно было неизбежным. Морис подхватил свою ношу и Мирия поспешила за ним, оставляя позади ссутулившуюся фигурку своей матери. Та махала рукой, девушка постоянно оглядывалась и даже на горизонте, когда все другое было стерто в сплошную линию, Мирии казалось, что она видит свою маму, провожающую её взглядом в неизвестность; в дорогу, которую она выбрала сама.
