Девушка понимала, что золотые горы и славу Ленц обещает лишь для того, чтобы она не сорвалась с крючка. «Я нужна ему, – думала Гретель, исподтишка разглядывая болтливого журналиста. – И он нужен мне. Вот только я не могу дать Ленцу то, чего он желает. Вся эта история может закончиться крупным скандалом…»
Конрад Ленц верил, что доктор Фонберг совершит чудо. Что он какими-то хитрыми приемами достанет из памяти пациентки портрет марбахского убийцы. Но Гретель знала: ее воспоминания – вовсе не игра воображения и не попытка разума защититься от ужасных, травмирующих событий. Впрочем, она честно предупредила Ленца об этом, а значит, вся ответственность за возможный провал лежала исключительно на нем.
«Правда, никаких денег в этом случае нам не светит», – с тревогой думала Гретель. Девять лет назад, через год после ее возвращения из плена, мать сильно заболела, и теперь за ней требовался постоянный уход. Гензель, решивший поиграть в молчанку, тоже нуждался в опеке. В итоге жизнь девушки свелась к готовке, уборке и походам в «Хофманн и сыновья» за лекарствами. С учетом этих печальных обстоятельств деньги Блокам вовсе не помешали бы.
В Риттердорф парочка прибыла ближе к ночи. Город встретил их снегопадом, и Гретель, надеясь разглядеть ночную столицу сквозь окно такси, была несколько разочарована.
– Вы, наверное, хотели посмотреть город, – сказал Конрад, заметив, как Гретель прильнула к стеклу автомобиля.
Девушка сообразила, что выглядит как деревенская простушка, и отвернулась от окна. Ленц видел, в каких условиях живут Блоки, знал, какое образование получила Гретель. И пускай события ее жизни представляли для него определенный интерес, пропасть между ними была слишком велика. Не желая подпитывать его самомнение, Гретель напустила на себя безразличный вид и произнесла:
– Боюсь, в такую погоду ничего интересного не увидеть…
– Здесь я с вами соглашусь, – кивнул молодой человек. – И, если позволите, пока вы будете моей гостьей, я покажу пару интересных мест. Хоть мы и приехали по делу, но психологические сеансы не займут слишком много времени. Не хочу, чтобы вы заскучали.
– Надеюсь, тут найдется, на что посмотреть. В Марбахе тоже есть свои достопримечательности, например собор Святого Генриха и женский монастырь. Но сам город такой маленький, что я знаю там каждый уголок.
– Уверен, это место придется вам по душе. Я ведь тоже когда-то переехал в Риттердорф из небольшого города. Правда, мне было шесть…
За разговорами Гретель не заметила, как такси остановилось перед пятиэтажным многоквартирным домом. Расплатившись с водителем, Конрад помог Гретель выйти из машины и взял ее дорожный саквояж.
На самом деле Блоки никогда не путешествовали и, соответственно, не нуждались в такой роскоши, как чемоданы. Этот саквояж Гретель взяла на время у подруги, Ирмы Майер… которая вскоре собиралась сменить фамилию, сделавшись фрау Ган. Вручая Гретель саквояж, Ирма взяла с нее обещание, что та вернется к свадьбе. «А если сумеешь соблазнить этого журналиста, – подмигнула Ирма, – сможем сыграть двойную свадьбу. Иуда будет не против!»
– Нам на второй этаж, – сообщил Ленц, открывая перед девушкой входную дверь.
Дом производил впечатление – огромная парадная, дубовые лестницы, витые бронзовые перила. Массивная входная дверь, кажется, стоила столько же, сколько весь дом Блоков в Марбахе. Да что там, как половина Смолокурной улицы!
