– Ты! – Богояр указал пальцем на другого новгородца. – Высуньте кляп из его рта и дайте воды!
Войт определил, кто именно более остальных испугался не только факта казни, но и дрожал с самого начала допроса. И Богояр не ошибся.
Чурило в этой компании был не воином, он розмысл. Именно Чурило проектировал крепость, как и причал на Вятке, терем, в котором сейчас и велся допрос. Новгородец собирался уже с первой оказией уходить, как, впрочем и остальные земляки, но не успел. Был уже октябрь и по первому снегу славяне должны были везти выход от черемисов в Великий Новгород.
Получалось, что теперь перед Богояром стоял серьезнейший выбор: или он дает заднюю, все же с Новгородом войны нет, только нарастает напряжение; или же другой вариант развития событий: занимать город и оставлять больше ратников, чем планировалось, готовясь обороняться будь с кем.
– Что решаешь? – спросил Глеб Ростиславович.
Князь так же не был ни в чем уверен, иначе мог бы продавливать свое решение. Все-таки отношения с Новгородом – это не только дело Братства, Муром не готов пока к войне, которая, как уже многие считали, будет обязательно.
– Как думаешь, если запасов взять много, да сделать еще больше пороков, чтобы на стены их поставить, сколько можно в осаде просидеть? – спросил Богояр.
– Долго. Взять такую крепость? Это нужно в десять раз больше войск, чем у осажденных, – подумав, отвечал князь муромский. – Где тут таким взяться. А с пороками можно беспокоить врага почти постоянно.
– Так тому и быть! – решительно припечатал войт.
Через неделю, когда были сделаны заготовки на два острога, князь, половцы и многие воины Братства ушли. Было бы удобно пойти по реке Вятке, дальше в Каму, Волгу и домой, но булгары… Явно не будут рады, что с севера к ним наведались гости. То, что тут русская крепость, они, наверняка знали. Такие серьезные укрепления были построены, явно не для того, чтобы прятаться от черемисов. Новгородцы опасались более развитых в военном отношении булгар.
Если раньше еще были сомнения у войта, как именно поступить, то когда Богояр начал инспектировать склады городка, полностью забитые пушниной, солью и бочками с селеным мясом, жадность завладела им настолько, что в Воеводино отправилось только половина от всего найденного. А Богояр стал готовиться защищать свои сокровища.
Ну, что сказать про встречу русского посольства? Нас удивляли, нам показывали «цивилизацию». Мол, смотрите, варвары, какие игрушки у нас имеются. Безусловно, все, кроме меня, были шокированы и даже испуганы всякими испускающими дыма и рычащими механическими львами, склоняющими свои сверкающие, отполированным металлом, головы птицами и всем таким удивительным.
Был я как-то в прошлой жизни на выставке «Парк Юрского периода», так там всякие динозавры исполняли рык и двигались куда как интереснее, но и такое зрелище не было удивительным даже для детей. А тут «охи» и «ахи» так и сыпались от нашей делегации. Испанский стыд, вот честно. Ну, был же разговор про то, чтобы вести себя чуть надменно, показывая свое достоинство. Русь же представляем, по нам же судят, какие люди живут там, на севере от империи!
Так формируется отношение к русичам, как к варварам, это дает повод византийцам самоутверждаться за счет других. Нужно сдерживаться, даже если, действительно, удивился. Тем более, что это такая бутафория, пыль в глаза, что недостойно внимания. Что могло бы действительно шокировать или удивить меня, так это войско византийское в тысяч так сто воинов, да чтобы все бойцы были экипированы, с конницей и с механизмами. Но этого у империи нет. А игрушки? Мелко для великой империи.
