Однако, все, что я знал – это имя Ванька и четкое понимание, кем на самом деле являюсь сам. Все.
С другой стороны, церковь, она вроде как для страждущих. Мне один черт податься некуда. А в храме, глядишь, получится навязаться в работники.
Конечно, от подобной перспективы меня буквально с души воротило, но и выбор, прямо скажем, невелик.
Нужна любая ближайшая церковь. Вот, что я решил. К тому же, вдруг при виде храма или от звона колоколов всплывут воспоминания настоящего пацана. Когда рассматривал себя в витрине магазина, пришел к выводу, что мне новому навскидку не больше семнадцати.
Должен же хоть кто-нибудь сжалиться над голодранцем. Наверное… Осталось разыскать первый попавшийся храм, а там тогда будет видно.
Спрашивать дорогу у прохожих было опасно. Мой современный язык и манера изъясняться наверняка выдадут меня. Придется полагаться на интуицию.
Поэтому я шел наугад, держась в тени, наблюдая за этим чужим, пугающим, но таким реальным миром.
Справедливости ради скажу, прохожие в мою сторону особо не смотрели. Я для них был босяком и нищебродом. Только барышни и дамы, проходившие мимо, крепче прижимали к себе свои сумки.
Вскоре я вышел к большой площади. В центре возвышался величественный собор с золотыми куполами.
Вот оно. Церковь. Какая? Понятия не имею. Я в Питере вообще никогда не бывал. Однозначно не Исаакиевский собор. Это могу сказать наверняка. Подобные знаковые места даже мне, жителю региона, известны.
Желудок, как назло, снова заурчал. Причем в этот раз гораздо сильнее, чем в прошлый. А потом в глазах вдруг взметнулась стая черных «мушек» и я почувствовал, как земля плывёт под ногами.
Сдаётся мне, пацан голодал не один день. От съеденного пирожка стало лучше буквально на пятнадцать минут, зато теперь начался обратный процесс.
В общем, церковь и пономарь отошли на второй план. Сначала – еда. Любой ценой. Иначе, велика вероятность, что я всё-таки двину кони. А подыхать в прошлом сильно не хочется.
Я внимательно изучил название улиц, находящихся рядом с церковью. Мне они, конечно, не говорили ни о чем, но хотя бы на худой случай буду понимать, что искать.
Затем свернул в проулок и двинулся вперед. Необходимо найти либо какой-нибудь общепит, либо опять булочную.
Я целенаправленно топал в неизвестном направлении, и буквально через пару метров почувствовал запах свежеиспеченного хлеба.
Аромат выпечки привел меня к нужному месту. Витрина ломилась от румяных калачей, саек и буханок простого хлеба. Слюнки потекли сами собой.
Внутри было несколько покупателей, значит, можно воспользоваться их присутствием и своровать парочку калачей. С пирожками уже понятно. Мне их надо сразу штук десять, а половину прилавка никак с собой не утащишь.
Булочник, полный мужчина в белом фартуке, ловко орудовал специальными щипцами и был сосредоточен на клиентах, что делало ситуацию максимально удобной для задуманного.
Риск, конечно, имелся. Второй раз буду красть что-то, да еще после того, как меня уже поймали за воровство в лавке Никанора Митрофановича… Но голод был сильнее страха. Да и потом, с пирожком вон как ловко вышло.
Я зашел внутрь булочной, стараясь выглядеть как можно незаметнее, хотя мои рваные штаны и босые ноги сложно не заметить.
Поэтому я тихонечко пристроился за дамой, которая в очереди стояла последней, и с уверенным видом притворился, будто выбираю хлеб.
На самом деле, мне фантастически повезло, что никто из присутствующих не обратил внимания ни на звякнувший колокольчик над дверью, ни на меня. В этот момент хозяин булочной вдохновенно объяснял покупателям, как конкретно они пекут столь прекрасные калачи, лучшие на всем Васильевском острове. Васильевский остров… Видимо, так называется район, в котором я сейчас нахожусь.
