– Дэн, ты играешь? Твоя очередь! Мы хотим тебя послушать, а то ты всё молчишь. Или не в голосе?
– Я не играю. Да и не в голосе.
– Давай, мы тебя научим?
– Думаю, что три аккорда я возьму и без уроков.
– Тогда вперёд! Или слабо?
Дэну сунули в руки гитару. Какой-то внутренний инстинкт подсказал ему, как правильно взять гитару и зажать пальцы, ладно, чтоб от него отстали, он попробует сыграть на слух. Но как только Дэн извлёк из гитары первую ноту, как пальцы его побежали по струнам, и полилась музыка. Дэн, едва соображая, что он делает, запел. Сначала голос был тихим, как будто удивлённым, с трудом, вспоминающим давно забытую песню, но постепенно голос креп, наращивая темп, обретая силу и уверенность, слова сплетались в строки, слагались в стихи, чётко попадая в ноты. Дэн на эти минуты слился с гитарой, растворился с музыкой, пропал для всех, пальцы уверенно перебирали струны, голос сильный, с хрипотцой, озвучивал строки, всплывающие в памяти. Но вот песня закончилась, отыграв последний аккорд, он отложил гитару, вмиг протрезвев и тяжело дыша. Вокруг стояла звенящая тишина, только костёр весело потрескивал, не ведая, что творится в душе у Дэна
– Потрясающе, – наконец сказал кто-то, – какой голос!
– Ты что профессиональный музыкант? Чего тогда скромничал?
– Извините меня, – сказал Дэн, поднялся со скамьи
– Ты куда? – схватила его за руку девушка.
– Мне надо выйти, – высвобождая руку, ответил он.
Дэн вышел за ворота участка. Его опять трясло. Что же это такое? Как это может быть? Несмотря на поздний час, он набрал телефон матери.
– Да, сынок, – услышал он, – что-то случилось? Так поздно? Ты здоров?
– Привет, да, слушай…
Марина поникла, ни разу после болезни, он не назвал её «мамой», вечно обращение в никуда.
– Я когда-нибудь играл на гитаре или на каких-нибудь других инструментах?
– Нет, никогда, тебя не увлекала музыка, а что случилось?
– А петь? Умел я петь?
– Нет, у тебя не было ни голоса, ни слуха. Даниил. Что случилось?
– Всё понятно, – сказал Дэн и дал отбой.
Значит, он не Моденов Даниил. А кто? КТО? КТО? Почему его все признали, как Даниила? Что произошло? Как он оказался на его месте? Почему? Вопросы с навязчивой настойчивостью сверлили ему мозг. И не было ни одной ниточки, за которую можно было бы дёрнуть, чтобы начать распутывать этот сложный клубок. Так больше продолжаться не может. Дэн быстрым шагом пошёл за своей машиной, он возвращается в город.
Последующие дни Дэн всеми правдами и неправдами пытался выяснить имена всех участников той аварии. Дело оказалось достаточно сложным. В ГИБДД ничего не сказали, они знали только имена водителей, да и дело возбуждать не пришлось за смертью подозреваемого. В больнице тоже ничего не знали, ведь тот парень к ним не поступал, он погиб на месте, ну а в морге не стали поднимать бумаги, потому как Моденов Даниил не был родственником погибшего, и доверенностей при нём не было. Мать с отцом тоже не выясняли фамилии пострадавших. Мать смогла только сказать, что молодой парень, действительно был, и погиб на месте, и ещё передала разговор медсестёр, который услышала Диана в туалете, об опознании молодого человека.
Надежда оставалась только на патологоанатома, который производил опознание. Раз случай был неординарный, то, может, он что-то вспомнит? Через несколько дней хождений и осаждений морга, патологоанатома найти удалось. Сунув ему деньги, Дэн жадно стал выспрашивать:
