– Да, Лициний, – отвечал Мурена, – похоже, Митридату хочется верить, что он вращает колесо судьбы.
– А знаешь, я припоминаю: в греческих книгах грифона зовут стражем сокровищ и тайного знания. – Лукулл произнес это с загадочным лицом, подумав: «Так, так, хвастаешь тайным знанием, ну посмотрим, чья возьмет!»
В шатер заходили военные с очередными донесениями, новостей о царе не было, как вдруг появился легат Секстилий и закричал:
– Пойман раб, личный парикмахер царя! При нем диадема. Он утверждает, что Митридат убит.
– Привести!
В шатер ввели связанного раба лет тридцати, статного, с короткими волосами, в понтийской суконной куртке черного цвета, шароварах и высоких сапогах, с широким красным поясом поверх костюма. Ни меча, ни кинжала у раба не было.
Лукуллу подали диадему Митридата. Он держал в руках символ царского достоинства и не мог поверить, что случилось невозможное: чудовище повергнуто! Это головное украшение царя в форме золотого обруча имело династическую эмблему понтийских Митридатидов – шестилучевую звезду над полумесяцем. Несомненно, это была диадема Митридата. Греческие источники много писали о ней. Слово «диадема» по‑гречески означает «проведение народов», а тот, кто обладает этим предметом, является предводителем нации.
Глянув в упор на пленника, спросил:
– Ты знаешь, кто я?
– Да, император.
Лукулл удовлетворенно окинул взглядом подчиненных: даже варвары знают, что он – император, «победитель‑полководец».
– Откуда же ты меня знаешь?
– Царь часто о тебе говорил.
– И что же он говорил?
– Называл тебя великим полководцем, достойным ему противником.
– Неужели? Твой царь большого о себе мнения! – Сделав паузу, Лукулл смягчил тон: – Как тебя зовут? Ты ведь не понтийский грек?
– Да, император, я Децебал, фракиец. Парикмахер.
– Говоришь на латинском?
– Да, и еще на многих языках.
– Ты сказал, что царь убит. Почему я должен верить тебе?
– Я сам видел, как стрела настигла его, и он упал с коня.
– Откуда у тебя царская диадема?
– Генерал Диафант дал мне и приказал доставить в Пантикапей сыну царя Фарнаку. Теперь он царь Понта.
– Какая коллизия! Всем известно, что Митридат неуязвим, а ты утверждаешь, что он убит. Так где же правда?
– Я говорю правду, император!
– Не верю! Очередная уловка царя. Послушай, Децебал, скажи, где Митридат, и помоги поймать, тогда получишь свободу и сможешь вернуться на родину.
– Я всего лишь раб, верно служивший царю. Своей родиной давно считаю Понтийское царство. Принял новую веру и традиции.
– Ты, фракиец, принял чужую веру? Вижу, предан царю до мозга костей, правды от тебя не добиться. Увести!
Когда раба вывели из шатра, Лукулл дал распоряжение:
– Оставить в живых, раб хорошо образован: можно выгодно продать.
В ночном лесу, где прятались Митридат и Гипсикратия, мрачные деревья отбрасывали длинные таинственные тени, лунный свет с трудом проникал сквозь сплошную путаницу ветвей, а влажный белый туман лениво клубился по земле, скрывая взволнованных беглецов. Гипсикратия, ожидая новых атак, встревоженно спросила:
– Куда же мы пойдем?
– Осталось одно – искать защиту в Армении у Тиграна, – ответил Митридат. – Он мой родственник, не откажет мне. Знаешь, Гипсикратия, теперь я верю, что выберемся. У меня есть магнит!
Затушив костер, они сели на коней и продолжили путь, на котором ловушек Лукулла больше не было, а проводником служил небольшой сосуд с водой, в котором плавала пробка с маленьким магнитом. Воины Митридата и его охрана спасались, кто как мог, – разбившись на мелкие отряды, искали убежище в недоступных горных районах.
