Самую младшую участницу проекта – Катю Свечину – организаторы попытались раскрыть в качестве глубоко чувствующего подроста-поп-рокера. Косички расплели, чтобы показать длинные русые волосы, одели в чёрное, дали в руки, как всегда, неподключенную гитару и крупным планом показали по всем телевизорам страны. Она была любимой участницей телезрителей младшего возраста.
Дима Костин, которому, как и мне, повезло не вылететь из шоу в первых же выпусках, придерживался образа рэпера со двора. Песни он писал сам, благодаря чему сделался ещё одним фаворитом Меганцева.
Я зашла в студию звукозаписи. Это помещение никогда не показывали камеры, потому что оно было не до конца отремонтировано. В одном кресле сидел Олег Викторович, а в другом Елена Ивановна. Марина записывала, как это сейчас называется, кавер на известную французскую песню. Она идеально чисто брала все верхние ноты и, что немаловажно, умудрялась имитировать французский акцент во время пения.
– Так, это было хорошо, но на всякий случай запишем ещё один дубль, – сказала педагог по вокалу. Она всегда присутствовала во время записи песен.
По команде Марина начала петь заново. Меганцев обернулся и заметил меня.
– Сейчас, Аня, подожди ещё минут пять, – шёпотом попросил он.
– Можно тут подождать?
Я хотела послушать, как пела подруга.
– Можно. Нравится, как поёт Марина?
– Да.
– Мне тоже. Потрясающий голос. Только что с ним делать – ума не приложу! – с досадой сказал продюсер.
Стало понятно, почему Марина пела чужую песню: Олег Викторович не смог ничего ей написать. С ней у него не было такого взаимопонимания, как с другими участниками. Олег Викторович уважал в Марине артистку, а она в нём продюсера, и отношения между ними были строго рабочие.
– Всё. Отлично. Марина, можешь быть свободна. Аня, иди к микрофону, – сказала Елена Ивановна.
Мне нужно было записать фонограмму для сольного номера, который я получила в качестве приза за лучшее, по мнению команды, выступление на прошлом концерте. Песню написал Олег Викторович.
Музыка Меганцева отличалась неординарностью. Другие продюсеры писали попсовые песни, целью которых было понравиться людям. Они были мелодичными, легко привязывались, имели незамысловатый текст. Такие песни выпускались сотнями, одна на другую похожими, внезапно выстреливали и так же быстро забывались. В этом плане Олег Викторович обгонял своих коллег и своё время. Композиция, которую мне предлагали исполнить, тоже относилась к альтернативной музыке, и я плохо представляла, как её записывать.
– Нет, – он прервал запись. – Не то настроение.
– Да, я и сама знаю, – призналась я.
–Нужно как-то свободнее, сексуальнее, – ответил Олег Викторович.
Из Орла я приехала наивной нецелованной девочкой, поэтому мне было сложно понять настроение песни. Я не знала, чего от меня требовал продюсер. Либо переигрывала, либо не дожимала эмоцию.
– Я не понимаю! – сдалась я после очередной попытки.
– Ну, как-то игривее, смелее, увереннее! – объяснял он, а затем пропел никак не дававшиеся мне строки.
Тридцатилетний мужчина объяснял мне, как быть привлекательной и желанной. Именно такой образ ему привиделся в той серой мышке, какой я приехала.
Мы провели в студии несколько часов, прежде чем получили хотя бы одну удачную версию.
– Ничего, научишься! Тебе просто нужно дать себе больше свободы, – ободрял продюсер. – Как продвигается твоя диета?
