– И вырастила.
– Что есть, то есть… и опять, получается, никто не виноват? – криво усмехается Виолетта и встаёт. – Поехали, пока ты тут не скопытился от избытка впечатлений.
– Не дождёшься…
– Это Танька Викусю продавила, чтоб к тебе пошёл. Ну, когда узнала, что ты скоро окочуришься… она его крепко под себя подмяла. И такая вот… хитрая, заразина… знает, на что надавить. Что Викуся до сих пор и тебя боится, и себя виноватым считает, что перед тобой, что перед нею.
– Все вы, бабы, хитрые заразины.
– Не без того. А как ещё с вами быть-то? Думаешь, я другая? Такая же.
Колеса катились по дорожке.
А я… думал?
Раскаивался ли? Да нет, ни хрена подобного. Смысла в раскаяниях немного. И даже начни я сейчас руки заламывать, что изменится? То-то и дело, что ничего. А значит, толку-то.
– Вот и вырос… племянничек.
– А ты?
– А что я?
– Тебя не задело? Тогда?
Я ведь не слишком-то задумывался о них. Точнее совсем и не задумывался. На Викушу обиделся… нет, это не обида, это серьёзнее. Даже мочкануть хотел, за предательство. Но там как-то сперва крепко не до братца было. Потом вроде и подостыл чутка.
Ну и дела опять же.
Одно.
Другое.
Дядька Матвей, который предатель куда хуже Викуши. Меня после долго плющило… а с Виолетткой и того проще. Я не навязывался. Она общаться не стремилась. Так и разошлись, ставши чужими, какими мы по сути и были друг другу.
– Да как сказать… похищать меня никто не похищал. Но приглядывали. Знаешь, это очень на нервы действует, когда за тобой почти по пятам ходят братки. Не скрываясь даже. И в подъезде пару раз за горло брали. И одежду резали, так, пугаючи… и напугали, да… до усрачки и истерики.
– Чего хотели?
– Узнать, где ты. Но я не знала. И они, скорее всего, это и без меня понимали. И спрашивали так, для порядку скорее. Если б заподозрили, что знаю, иной разговор случился бы. Ну а потом, верно, просто поостереглись.
Похоже на правду.
Выходит… повезло? Ей вот. А Викушиной жене – чёрт, вот не помню её в упор – наоборот.
– А там у меня и кавалер появился… точнее он и раньше был, но так, в стороночке. Но порядки наводить стали. Он и пошёл наверх. Звание там… ну и связи… ну и в целом… я и замуж вышла, чтоб спокойнее себя чувствовать.
За мента.
Ну да… он ей и с работой помог. И, может, неплохо, если так-то. Живут вон до сих пор, сколь знаю. Сильно-то Виолетткин муженёк не поднялся, не дорос до чинов генеральских, но так-то вроде толковый. И честный, сколь знаю.
– Ясно, – говорю, ощущая усталость. – Хорошо, что поговорили…
– Ну да. Наверное… теперь буду гадать, как оно могло бы быть…
– Квартиры погляди.
– Громов…
– Я не шучу, – отвечаю ей. – Если так-то… рассматривай это как моральную компенсацию. И Викусе скажи… жену его и сыночка я видеть не хочу, но раз уж так… то пускай сами разберутся, кому и чего для счастья надо. Соври там чего-нибудь.
– Ты точно в порядке? Хотя… чего это я…
Мы выехали на главную аллею. Вон и больничка видна. Не сказать, чтобы красивая. Всё-таки этим зданиям не достаёт индивидуальности, изящества там. Коробка коробкой. Серая. Какая-то запылившаяся будто. Да уж… мне сейчас только вопросами эстетическими заниматься.
– Знаешь… а и посмотрю. И скажу, – Виолетта тряхнула головой и тяжёлые серёжки её качнулись. – Не знаю, что ты за это попросишь, но проси с меня. Детям… не надо им с тобой знакомиться. Ни к чему оно… но я ради них хоть голышом спляшу.
– Ты себя в зеркале видела? У меня нервы слабые для таких ужасов.
