Стечкин умолкает, второй удар кальмара должен быть смертельным, но старшине удается левой рукой схватить лезвие, что направлено ей в сердце. Поняв свою ошибку, кальмар перемещается на стены и потолок, намереваясь напасть сверху и свернуть шею врагу. Лезвие уже рассекло тяжелую перчатку и начинает резать на части титановые пальцы, когда Ольге удается перезарядить и снова начать палить бронебойными в упор. Кальмара отбрасывает к переборке, и старшина, по-прежнему удерживая лезвие искалеченной ладонью, ударом ноги прижимает голову робота к стене и всаживает в нее весь магазин, разорвав в клочья.
– Выкуси, гнида!
Сбросив с себя конвульсирующий труп кальмара, Воронова возвращается к панели управления, по счастью, пережившей атаку стального убийцы. Управление им скоро понадобится, ибо уровень радиации вырос в пять раз с момента атаки, атомное сердце разбитого корабля на пороге необратимости.
– Мы здесь, отчаливай!
Если сейчас на борт Мэри ворвется враг, то ей нечем будет ответить. Но это не враги, а Киров, несущий на плечах кого-то из наших. Затем она видит Винсента и еще бойцов его команды.
– Уходим!
Взрыв пироболтов сбрасывает стыковочное кольцо, курьер отваливается от горящего и разваливающегося Аргуса, постепенно набирая скорость.
– Держись!
Трофейное топливо наконец-то нормально запитало их единственный рабочий мотор, и Мэри выстреливает вперед, уходя из белой вспышки ядерного пламени, что стирает Аргус вместе с большим квадрантом пустоты.
– Хорошо сделано. Лови координаты, подруга, вот следующая точка…
Новый курс уводит их в сторону от трассы к какому-то другому малому объекту. Так и есть, еще один разбитый корабль с отключенными маяками.
– Десять минут, я подберу его через десять минут.
Убедившись, что Мэри Сью пережила очередное приключение, Ольга идет навстречу товарищам, им всем нужна срочная помощь инженера. А еще им нужна помощь врача, но врачей среди них нет.
– Привет, сестренка.
Винсент обнимает ее левой рукой, ибо правая у него оторвана выше локтя. При нем трое живых и двое мертвых. Все, кто остался из отряда в двадцать семь человек.
– Андрей, Ольга – спасибо, что подобрали. У вас, как я вижу, тоже было весело?
– Ага, счастья и радости выше крыши. Так же, как у всех с того момента, как Колоссаль взлетела на воздух.
– Нет, ребят, тут вы ошибаетесь. У вас там, внизу, все сразу пошло наперекосяк. А вот у нас в начале дела шли по графику и с малыми потерями. Все было хорошо первые минут десять, может, пятнадцать, короче, до тех пор, пока мы не узнали, что вся наша операция бессмысленна. Есть какие-нибудь мысли насчет того, как так вышло? Мне было бы очень интересно выслушать любые ваши соображения.
Ольге нечего ответить на вопрос боевого товарища. Хотя, если бы могла, она бы отдала все на свете за этот ответ, все, включая собственную жизнь. Все взамен на один-единственный ответ. Но ответа нет.
– Я не знаю, Винс, просто не знаю…
***
– Это точно не лучший план, который можно было бы придумать. Проблема в том, что лучшего плана здесь нет, и просто не может быть. И мы беремся уничтожить Дженну не потому, что это наилучший вариант. А потому что ничего другого нам уже не остается, все другие альтернативы еще хуже. – Изложив сей неприятный факт, Ольга Воронова обводит взглядом своих товарищей, собравшихся в кают-компании Большевика, и продолжает тихим, спокойным голосом.
