Первые нажатия на клавиши были вялыми и неубедительными, но с каждым последующим они становились увереннее и бодрее, и спустя несколько минут писатель уже отстукивал дьявольскую музыку на клавиатуре, которая в его голове складывалась в какую-то безумную джазовую композицию, а на экране из появляющихся слов рождался новый рассказ. Допив еще одну бутылку и прикрыв на мгновенье глаза, писатель представил тощего негра, пляшущего на сцене в блестящем золотом костюме, в окружении таких же чернокожих людей; разрывая зал джазовой какофонией, они играли на музыкальных инструментах, стараясь при этом пританцовывать в такт музыки. Негр в золотом костюме что-то кричал и гримасничал, не обращая внимания ни на музыкантов, ни на их музыку, однако своими криками тоже попадая в такт царившему безумию, делая его правильнее и полнее. «Эй, Леха! Как насчет того чтобы загадать желание? Добавим герою девушку?» – закричал негр, явно обращаясь к писателю. «Добавим девушку!» – вторили ему музыканты хором. «А, может, добавим незнакомую девушку?» – хриплый крик негра доносился отовсюду. «Добавим незнакомку!» – подхватил хор и барабанщик выдал быстрое соло, как бы говоря, что идея хорошая и надо бы ей похлопать. Затем негр подпрыгнул, сделав оборот в воздухе на триста шестьдесят градусов, и неожиданно запел песню Луи Армстронга про его милую «Дарлинг», оркестр поддержал песню музыкой, где-то вдали раздались гулкие аплодисменты.
Новый раскат грома гулко разнесся по лоджии. В очередной раз.
Алексей открыл глаза, поймав себя на том, что задремал, тем самым отлынил от работы, к которой только-только притянул себя за уши. На часах было еще только шесть часов вечера, и его ждало еще как минимум четыре часа погружения в своего героя. Мужчина улыбнулся, потянувшись за новой бутылочкой.
– А все-таки эта банда негров права! – сказал он, глядя на грозу за окном. – Попробуем ввести новый персонаж! Добавим девушку, незнакомку. Или, может быть, не добавим, но обозначим ее присутствие, мимолетное, но важное. – Алексей всегда разговаривал сам с собой, или с героями своих книг, когда работал один дома, это, как ему казалось, была одна из его особенностей.
Отпив несколько глотков, он наклонился ближе к клавиатуре, чтобы застучать по клавишам с новой силой; теперь в его глазах мелькали огоньки новой родившейся только что задумки. Такие спонтанные идеи в его работе ему нравились больше всего, они приходили в его голову сами собой и всегда оказывались выигрышными, уместными, добавляя в рассказ жизни и завораживающего шарма. И сейчас такая идея должна была поселиться на страницах нового романа.
– Письмо, этот старый пес, – писатель говорил о главном герое, который ему, откровенно говоря, не нравился, – пишет незнакомке, девушке, от которой он без ума, и которая может изменить всю его жизнь, чтобы он смог преступить к чему-то другому, а заодно и уйти от тухлых занятий, коими я заставил его заниматься!
Написав небольшую прелюдию к действию, Алексей принялся создавать само письмо. Текст шел вяло, и никак не хотел походить на правду, заставляя автора то и дело его стирать, набирать заново, и снова стирать, меняя подходы, стили и намерения, каждый раз испытывая разочарование.
– Вашу мать! – негромко выругавшись и отхлебнув глоток, он хотел продолжить, но понял, что ничего из этого не выйдет.
Мужчина закрыл глаза, надеясь, что веселый негр вернется и даст подсказку или наводящий вопрос, но ничего не было. Была лишь темнота, такая же, как и царившая за окном.
