Пати не двигалась, переводила взгляд с Даши на Аню, крепко сжимая зонт и тонкие ремешки белых босоножек, и чувствовала необъяснимый страх – он мешал продолжать движение.
– Пат! Не тупи! – услышала она взволнованный, но вместе с тем уверенный голос, глубоко вдохнула и на выдохе догнала Дашу.
В этот момент новый порыв ветра захлопнул дверь черного входа в лофт. Аня, которая осталась одна в коридоре, облокотилась на нее всеми своими пятьюдесятью пятью килограммами и несколько раз с силой опустила ручку. Безрезультатно.
– Девочки! Кажется, заклинило, – нервно сказала она и в нерешительности посмотрела назад.
В небольшом помещении с кирпичными стенами тускло горел свет. Воздух будто подрагивал от гулкого ритма доносившейся из лофта музыки. Аня почувствовала себя изолированной: выйти на улицу не может (дверь не открывается), зайти в лофт – тоже (неловко появляться там босиком, кроме того, пугает мысль пройти по коридору одной). Ситуация показалась ей похожей на начало психологического триллера, и Аня внезапно ощутила быстрорастущую панику.
– Нютик, ну ты даешь! – в дверном проеме возникла Даша. Она вошла в коридор, бросила серебристый клатч на пол – внутри что-то звякнуло, свернула джинсы и положила их на него. – Ничего не заклинило. Я легко открыла.
Аня оглядела полуголую подругу: та весила на пять-шесть килограммов меньше (притом что была выше сантиметров на двенадцать) – и как ей удалось справиться с тяжелой дверью?
– Возьмите босоножки, – чуть раздраженно бросила все еще находящаяся снаружи Пати.
Даша тут же забрала у нее свою обувь и поставила рядом с клатчем.
– Вот это пого-ода, – покачала головой Аня, наблюдая, как Пати с третьей попытки закрыла вымокший зонт.
– Чтобы нам еще какая-то погода праздник испортила! – дерзко бросила та, цокнула, закатила глаза и вдруг стала серьезной. – Я – к гостям. Как будете готовы, набирайте. И не выходите без моего разрешения.
На последних словах она направила зонт сначала на Дашу, потом – на Аню и, не дожидаясь ответа подруг, быстрым уверенным шагом пошла по коридору.
Те одновременно, не договариваясь, улыбнулись друг другу той улыбкой, какая бессознательно возникает у людей каждый раз, когда они видят своего близкого человека, сосредоточенного на работе – восхищенной, нежной, искренней.
– Боялась испачкать джинсы. Не смотри так, – со смехом произнесла Даша, заметив взгляд Ани, в котором отчетливо прочитала: «Что ты опять вытворяешь?». – Спасибо, Нютик. Ты спасла мне жизнь.
Она чмокнула губами воздух, разулась и поставила черные шпильки ровно напротив ног подруги – так, чтобы той было удобно обуться.
Аня, ощутив ностальгию, задумчиво покачала головой.
Даша часто говорила ей эту фразу – «ты спасла мне жизнь».
Когда пользовалась ее конспектами на семинарах. Когда, не вставая с кровати после веселых вечеринок, ела заранее приготовленный предусмотрительной подругой куриный бульон. Когда жаловалась на очередного парня, который раздражал своим поведением, и получала в ответ мудрые советы.
– А помнишь, мы были в Греции, и ты натерла ноги, – быстро сказала Аня, а потом заговорила медленнее, – потому что надела очень неудобные, но очень красивые туфли…
Слово «красивые» она выделила ироничной интонацией и выразительно посмотрела на подругу.
– А ты, как всегда, спасла мне жизнь. Отдала свои удобные и… Не такие красивые сандалии, – радостно закончила Даша.
