– опять очень тихо спросил он.
– Yes, – ответил я.
– With that Nikolai Pavlovich?[4] – человек протянул руку.
– Yes.
– Will You work for us?[5]
Я пожал ему руку, стараясь дышать в сторону и ответил:
– Hardly likely[6].
Наконец он представился:
– My name is Kravets. Anatoly Kravets[7].
Я назвал себя, и обнаружил, что он не выпускает мою руку из своей. Ладони были у него тёплые и будто плюшевые.
– No, – сказал я ещё раз. – I am just passing by.
– Ah, travel? Very nice… On the way… So you – are passing by. Tell me, for how long have you known Nikolai Pavlovich?[8]
– Twenty years[9], – уже неохотно сказал я. Я уже понял, что это сумасшедший, но всё же спросил: – Why do you speak English?[10]
– You know, I gave myself a vow to speak either English or Ukrainian, – сказал Кравец. – I’m Ukrainian. And I doubt you speak Ukrainian[11].
– No way[12].
– So will you’ll work here?[13]
– I do not know[14].
Ещё немного, и я его стукну и всё спишу на похмелье.
– It’s not easy here, but I like Nicholas Pavlovich. He is a great scientist. There are few of us here, – сказал Кравец, – we are all very busy; I work in the Ukrainian team, but I really like the way Nikolai Pavlovich works[15].
Он снова выжидательно посмотрел на меня и наконец сказал:
– I would be glad to be of use to you some day[16].
– Thanks, – уже с нетерпением пробормотал я. – Good luck[17].
И захлопнул дверь.
Глава пятая
Москва, 30 апреля. Сергей Баклаков по прозвищу Арамис.
Оружие на Зоне. Секрет Атоса – промышленная добыча артефактов.
Мюллер хмыкнул:
– Я всегда жалел, что вы работаете не в моем аппарате. Я бы уж давно сделал вас своим заместителем.
Юлиан Семёнов
«Семнадцать мгновений весны»
– А зачем ты гоняешь своих подопечных на выходы с оружием? Не логично было бы просто ещё двух господ военнослужащих нанять?
– Нанять! Ишь ты какой! У меня бюджеты, да и ты пойми, что выходы у нас это не обязанность, а привилегия. За них платят дополнительно, собранное тоже учитывается, каждая копеечка не лишняя.
А оружие здесь нужно – мало ли кто на городок полезет, тут каждый ствол важен. К тому же, если на тебя выйдет одиночный мутант, то сконцентрированный огонь нескольких человек его таки уложит.
Первым делом, я запретил для бывших совграждан личное оружие, кроме автомата Калашникова. Потому что у меня контингент – учёные, некоторые сходят с ума и выписывают себе какую-нибудь пукалку типа «Узи», которая не спасёт ни от кого: ни от зверья, ни от лихого человека.
Более того, наш кандидат наук ещё себе отстрелит что-то, играясь.
А вот с Калашниковым всё проще – так или иначе, все они прошли военную кафедру, или там Начальную Подготовку и выучили неполную сборку-разборку.
Сборка-разборка в нашем поколении это вообще как пароль.
Все помнят, ночью разбуди филолога или химика, так он тебе забормочет: сначала отъём магазина, передернуть затвор, контрольный спуск, потом снимается крышка коробки, потом – пружина, затворная рама и вытряхивается затвор, потом газовая трубка с накладкой. Шомпол и пенал можно не вынимать, потому что это никого не…
Он сглотнул последнее слово.
Всё было вполне логично. Логикой он всегда славился…
– Они тренируются – по мишеням. Или там по пивным банкам, к примеру.
– Нет, а зачем?
Действительно – зачем? Философский подход Атоса мне жутко нравился.
– А они не стрелялись ещё?
– У французов был случай три года назад. Но человек попался порядочный: написал письмо, завещание, вышел из домика, выбрал место, чтобы ничего не запачкать… Одно слово – культурная нация.
