Это был один из лучших рассветов, найденных Фадеем в его европейской коллекции городских пейзажей. И теперь он пропадал впустую.
Фадей поднял с дивана пульт, чтобы поставить рассвет на паузу, но передумал. Пусть себе рассветает. Какое теперь это вообще имеет значение? Фиг с ней, со всей этой романтикой; надо бы проверить, как там Лисса.
«Листиана, ее зовут ЛИСТИАНА!»
Перед тем как заглянуть ванную, Фадей протянул руку и вслепую постучал по пластиковой раме проема. Да, конечно. Он видел ее голой. Много раз. Невозможно целый год быть оператором контура и при этом исхитриться не заметить его, контура, наготы, не разглядеть его тела во всех подробностях. В конце концов, это было частью его, Фадея, работы. «Сними одежду, брось в корзину, открой воду, встань под душ…» – и так далее, и тому подобное.
Со временем Фадею удалось довести их с Лиссой контакт до уровня более сложных командных связок – «Прими душ!» или, к примеру, «Съешь обед!» вместо подробной и утомительной цепочки мини-команд. Но от контроля за действиями контура Фадея тем не менее никто не освобождал: он должен был постоянно находиться рядом, держать свою ведо́мую в поле зрения, чем бы та ни занималась – вышагивала километры по беговой дорожке или, раскинув руки и ноги в стороны, лежала внутри капсулы с питательным фитогелем.
Но теперь, когда она проснулась… В общем, теперь все выглядело по-другому. Для нее-то никакого года, проведенного в обществе Фадея, не было: для нее они расстались вчера. А может, и не встречались вовсе.
– Можно! Входи! – отозвалась Лисса на его деликатный стук.
«ЛИСТИАНА!» – еще раз напомнил себе Фадей. Листиана обернулась к нему от большого, в рост, 3D-зеркала, встроенного в стенную нишу рядом с раковиной. Влажные волосы зачесаны назад. Глаза блестят и смеются под мокрыми, слипшимися в стрелы ресницами.
– Что… – начал было Фадей, но она его перебила.
– Ты мне снился, – сказала она. – Я видела тебя во сне этой ночью.
– Правда? – пробормотал он, не зная, как ему следует отнестись к этой новости и – главное – куда ему девать глаза от ее такой знакомой и такой внезапной сейчас наготы.
– Да, – подтвердила Листиана. Лисенок. Лисса. И, многозначительно глядя исподлобья, как неумело флиртующий подросток, сделала шаг в его направлении. Один только маленький шажок – и они оказались почти вплотную друг к другу. Он почувствовал, как пахнут ее волосы. Юностью и шампунем.
Быстро присев, он поднял лежавшее на полу полотенце и протянул ей:
– Вот, возьми. Ты, видимо, уронила…
– Спасибо, – вежливо сказала девушка, взяла полотенце и кинула его на бортик ванны.
«Она не замечает, что раздетая», – сообразил Фадей, чувствуя, как волна замешательства окатила его изнутри и наверняка заставила покраснеть.
– Это был очень хороший сон, – продолжала делиться Лисса. – Я не помню, как там все начиналось, но потом мы шли по какой-то лесной дороге… Долго-долго. Мы шли с тобой и молчали. Но одновременно как бы договаривались. Мы договорились, что встретимся здесь.
– Здесь? – по-глупому удивился Фадей. – В ванной?
– Здесь, в этом мире, – хихикнула Лисса. – Ты ведь сам говорил, что… что в этом мире мы сможем быть вместе. Принадлежать друг другу… Ты забыл?
«Она сейчас не в себе, – догадался Фадей. – Испытывает сильнейшее потрясение».
– Наверное, я мог такое говорить. Наверное, даже говорил. Но я этого не помню. Это же был
