Грязь. Сборник - страница 33

– День добрый, Антон, – сказал он, стянув шапку и засовывая ее в карман.

– Привет, Дань. Знакомься, это мой друг, поэт Николай Зарёв. Коля, это писатель Даниил Берк.

Зарёв встал, пожал руку новому знакомому:

– Вообще-то начинающий поэт.

– Мы тут все начинающие, – серьезно ответил Даниил, – Так что обойдемся без этого.

Как выяснилось, Берк работал администратором в какой-то компании, занимающейся программами для компьютеров, и в свободное время писал фантастику, публиковался в небольших жанровых журналах. И каждое лето он становится заядлым путешественником, и именно в рассказах про увиденные им места его серьезность и практичность отступали, открывая дорогу красоте.

– Над индийскими лесами стоят облака, зацепившись за верхушки деревьев… Великие каменные долины, переходящие в безжизненные равнины-степи. Петербург напоминает мне Индию и её природу. Там есть деревья выше любых туманов. То, что создано в этой стране людьми, меркнет перед величием природы.

– А как же сами люди? Они тебя не потрясли? – спросил Николай

– Самый великий человек – Ганди! – вклинился Цвет.

– Самого великого святого никогда не назовут таковым. А так люди – это, на самом деле, отдельная тема. Очень большие между нами культуральные различия и совершенно разные истории у наших стран. Они свою главную войну закончили, сбросив англичан. А мы вот каждое десятилетие что-нибудь да выкидываем.

В этот момент Берку принесли лепешку, и он с удовольствием принялся за нее. Антон начал рассказывать про последние концерты своей группы, прошедшие в подобных уютных местах, но тут его прервала наконец вернувшаяся Маша, сразив всех наповал: одетая как восточная танцовщица в фиолетовый воздушный чоли с нашитыми золотыми звездами, в юбке цвета того же пурпурного ночного неба, звеня монетами, окаймляющими подол юбки и рукавов, медленно приближаясь к ним в воздушном танце, извиваясь и маня своим обнаженным плоским животиком. Не дойдя до них несколько шагов, она засмеялась и бросила танец. У нее был самый звонкий и заразительный смех. Особую комичность добавляли ее небольшие, но выпуклые щечки, которые придавали ее лицу особое очарование. Под овации столика она поклонилась и подсела к друзьям.

– Сегодня выступают здесь. О, привет, я Маша! – радостно сказала она и протянула через весь стол ручку Зарёву.

– Коля, – обхватил ее пальцы рукой поэт.

– Николай. – сказала она с наигранной серьезностью. – У вас холодные руки.

– Да это всегда так, с самой школы, – рассмеялся Цвет.

– Так это тот самый Зарёв?! – глаза Маши округлились. – Вау.

Николай покосился на друга: мол, чего ждать-то? Но тот лишь блаженно улыбался.

– Антон рассказывал про тебя и даже давал почитать. Мне больше всего понравились «Черные шахматы».

– Оу, спасибо.

– Я так рада, наконец-то ты до нас доехал.

Они расцепились, и вечер долгих разговоров начался. Друзья Антона собирались здесь каждую пятницу, но в этот вторник была весомая причина собраться еще раз: Маша впервые на публике выступала в амплуа зажигательной трайбл-танцовщицы. И еще приехал Зарёв, чей образ, благодаря Антону, был окутан легкой завесой тайны.

Третий зал был самым дальним и маленьким, к нему вел извилистый коридор. Раньше здесь располагался магазин экзотических инструментов, но еда приносила большую прибыль, поэтому полгода назад его свернули, а инструменты разложили по всему кафе в качестве декораций.