– А не надо было нарываться, – гаркнула я ему в спину, – снизил бы обороты сначала, а потом уже претензии заявлял, ясно?
Зуй спускался по лестнице, бормоча какие-то невнятные угрозы. Я захлопнула дверь и прошла в комнату. На душе у меня было неспокойно. Он, конечно же, вернется. И, скорее всего, не один. Вопрос только в том – когда и с какими намерениями.
Пока я «провожала» Зуя Ольга успела рассказать матушке ту же самую историю, что и мне. Теперь Ираида Сергеевна с наслаждением отчитывала дочь, ораторствуя, словно лектор на трибуне.
Я решила, что для меня будет слишком при всем этом присутствовать и прошла на кухню. Валя встретила меня вопросительным взглядом, в котором испуг был перемешан с надеждой, но сейчас я была не настроена с ней разговаривать. Я лишь буркнула:
– Сиди тихо и не вздумай никуда убегать. Сейчас мама уйдет и мы поговорим.
Я уселась и закурила, заметив время на циферблате настенных часов. Ираида Сергеевна уложилась в семь с половиной минут и ушла не попрощавшись.
Когда я выглянула в зал, то застала сестру в полном упадке. Ольга сидела на диване, поджав колени ко лбу и закрывала руками затылок, словно защищаясь от удара. Стоило мне присесть с Ольгой рядом и лишь дотронуться до ее плеча, как она разразилась рыданиями.
– Ну ты слышала? Ну ты видела? – бормотала Ольга сквозь слезы. – И это наша мама! Обратила внимание на то, как она молодеет после скандалов? Это же самый настоящий энергетический вампир!
– «Вампир», – передразнила я ее. – Надо меньше книжек читать! Ты сама, мать, хороша: обложилась всякой эзотерической попсой, специалист, блин, экстра-класса! А в дом пускаешь первого встречного.
Зря я на нее наехала, конечно, но уж просто не смогла сдержаться. А, может быть, смутно ощущала, что по отношению к матери Ольга не так уж неправа. Действительно, Ираида Сергеевна прямо-таки тащилась от подобных сцен, это я еще с детства помню…
Рыдания Ольги плавно и неизбежно перешли в форменную истерику. Теперь Ольга уже не могла говорить – дыхание перебивалось судорожными всхлипами, которые все учащались и учащались.
Я сбегала к шкафчику за снотворным и, растолкав в ложке таблетку люминала, дала Ольге запить порошок теплым крепким чаем. Потом обняла за плечи и, осторожно приподняв, довела до постели. Укрыв сестру толстым пуховым одеялом, я посидела с ней немного, держа за руку и осторожно поглаживая ее запястье.
Нечто подобное я уже видела, только в более тяжелой форме. Когда Ольга развелась с мужем, у нее был самый настоящий нервный срыв. То часами сидела, вся заторможенная, в одну точку смотрела, то рыдала – и тоже часами, даже не знаю, что было хуже.
Ну вот, кажется, угомонилась. Тихонько встав с постели, я вышла из спальни, стараясь, чтобы не скрипели половицы. Теперь, кажется, настала моя очередь дать волю накипевшим эмоциям – я была зла на всех! На маму-садистку, на сестру-рохлю, на этого бесцеремонного подростка и, само собой, на незваную гостью.
Я прошла на кухню, плотно закрыла за собой дверь и уже собиралась выдать Вале по полной программе. Так, чтобы мало не показалось!
Но как только я увидела ее глаза – глаза приговоренного к смерти человека – моя злоба куда-то улетучилась и вместо нее нахлынула оцепеняющая усталость. Сейчас мне уже было все равно и я хотела лишь до конца разобраться в этой ситуации, чтобы принять решение.
– Ну давай милочка, колись по-быстрому, – произнесла я, словно заправский следователь. – Я тебе зла не желаю, но не хочу, чтобы у моей сестры из-за тебя были неприятности. ты усваиваешь? Ну вот и славно. Так что выкладывай: кто хочет тебя убить и кто такие «они»?
