Запись №3
Самое страшное – это влюблённый стеснительный толстяк, который до этого был влюблён только в свою правую руку. Именно таким был Валерка. Боже, как он смотрел на меня! Я чувствовала этот взгляд даже спиной. И это не было какой-то выстраданной временем любовью, он потерял контроль над собой в тот момент, когда впервые увидел меня, вошедшей в аудиторию ещё на первом экзамене. Валерка понимал, что ему ничего не светит, ну совершенно ничего, поэтому, как бы случайно оказавшись рядом, он жадно вдыхал мой аромат, боясь лишний раз выдохнуть и потерять хоть часть того, что он считал уже своим. Мне было забавно следить за ним: как он отводит в сторону глаза, когда я внезапно перехватывала его взгляд, как пристраивается поближе на физкультуре, чтобы не позволить другим даже случайно дотронуться до моей попы, обтянутой спортивными трусиками, как он усаживается на лекции всегда позади меня, и я чувствовала, как его пальцы осторожно прикасаются к моим волосам… Этих «как» можно было бы еще навспоминать сотни…
На одной из вечеринок я решила пожалеть милого толстячка, сама подошла к нему и уселась рядом, держа в руках два стакана вина. Протянула один ему. Он смущённо посмотрел на меня, и залпом выпил содержимое, моментально опьянел, схватил меня за руку и начал её гладить своей влажной ладошкой, словно именно этого он ждал и именно этого хотел.
– А хочешь меня трахнуть? – спросила я.
– Нет, – ответил он.
– Почему? – не унималась моя стервозная натура.
– Я слишком сильно тебя люблю, – ответил Валерка, отдал мне пустой стакан и ушёл…
Запись №4
Чего-то не досмотрели родители в моем сексуальном воспитании. И было ли оно вообще? Скорее нет. Меня воспитывала улица, переполненная пошлостью и развратом. – Чтобы дома была не позднее девяти! – кричала мне вдогонку мама, думая, что этой угрозы вполне достаточно, чтобы я не наделала глупостей.
А все глупости я делала до девяти, после чего спокойно шла домой и, как послушная дочь, пила чай с бубликами и ложилась спать в обнимку с книжкой. Но снились мне вовсе не алые паруса и не принцы на белых конях, снились мне сны совсем другого содержания. В них я всегда была обнажённой, меня окружали красивые парни, которые без устали ласкали и ублажали мою спящую плоть. Не зря же говорят, что сон – продолжение действительности, которая по какой-то причине ещё не материализовалась и живёт в нашем подсознании. Так вот, моё подсознание до краёв было переполнено сексом. Как этого не замечали родители?
Запись №5
В детстве, решив, что делаю что-то запретное, я стащила из отцовской библиотеки томик Ги де Мопассана, обернула его в оторванную от учебника русской литературы обложку и взахлёб прочла, делая вид, что озабочена изучением влияния разночинцев на формирование характеров будущих революционеров.
Из всего сборника самое неизгладимое впечатление на меня произвела «Пышка». Помните историю про то, как в дилижансе, вместе с кучей всяких французов ехала дама лёгкого поведения, и как её возжелал один немецкий офицер… Начинала читать, как какой-то порнографический рассказик, а в конце ревела, не понимая, почему жизнь так подло поступает с людьми, и почему обычная проститутка порой может оказаться гораздо чище, чем самая благочестивая и высокоморальная особа. Времени с тех пор прошло много, а что-нибудь изменилось?
Запись №6
Совсем неуютно себя чувствую от безделья. Еще пару дней назад просыпалась и сразу к компьютеру, ну не без ванной, конечно, а теперь валяюсь в кровати часов до одиннадцати, и посещают меня при этом всякие похабные мысли – а не загулять ли сегодня вечерком, проветрить мозг, расслабить тело, ну, на худой конец, отдаться кому-нибудь… Все-таки глубоко в моем сознание засело прошлое, не выдолбить ничем. А как вы хотели, жить в пороке и всё в одночасье забыть? Не получается… Вот стою перед зеркалом, брею лобок и вдруг думаю, а зачем, кто это увидит, кто оценит мои старания… Вчера достала из коробочки своего розового жужжащего дружка, повертела в руках, включила, а он молчит, не вибрирует. Батарейка сдохла. Может и моя батарейка тоже сдохла? Хотя, говорят, можно новую купить…
