– Нет, никакого Санты, нафиг, не существует. Я просто хочу сказать, что я не знаю, кто мы такие. Не знаю, есть ли на свете большая Смерть с заглавной “С”, хотя в книге намекается, что некогда она существовала. Я просто говорю, нас таких много – в этом городе я знаю десяток, – и все мы собираем сосуды души и следим, чтобы они попадали в нужные руки.
– И принцип здесь такой, что люди случайно заходят к вам в магазин и покупают пластинку? – Тут глаза Чарли распахнулись во всю ширь: до него дошло. – У Рейчел был компакт Сары Маклахлан. Так это вы его забрали?
– Да. – Свеж смотрел в пол – не потому что ему было стыдно, а просто не хотелось видеть боль в глазах Чарли Ашера.
– Где он? Я хочу его увидеть, – сказал Чарли.
– Я его продал.
– Кому? Найдите покупателя. Я хочу вернуть Рейчел.
– Не знаю. Женщине. Имя не спросил, но уверен, что он был ей сужден. Такие вещи понимаешь.
– И я пойму? С чего бы мне такое понимать? – спросил Чарли. – Почему мне? Я не хочу убивать людей.
– Мы не убиваем людей, мистер Ашер. Это неверное представление. Мы всего-навсего способствуем вос-хождению души.
– Но я вот что-то сказал одному парню, и он от этого умер, а другому стало плохо с сердцем из-за того, что́ я сделал. Смерть, которая наступает в результате наших действий, приравнивается к убийству, если только мы не политики, правда? Так почему я? Я не натаскан молоть языком. Почему я?
Мистер Свеж поразмыслил над тем, что сказал Чарли, и нечто зловещее поползло вверх по его позвоночнику. За все годы он не помнил такого, чтобы его действия привели непосредственно к чьей-то смерти, да и от прочих Торговцев Смертью подобного не слыхал. Кто-нибудь, конечно, иной раз появлялся в тот миг, когда человек отходил, но бывало это нечасто и само по себе к летальному исходу не приводило.
– Ну? – спросил Чарли.
Мистер Свеж пожал плечами:
– Потому что вы меня видели. Вы же не могли не заметить, что вас, когда выходите за душой, никто не видит.
– Я никогда не выходил ни за какой душой.
– Выходили и еще будете выходить – во всяком случае, должны. Вам, мистер Ашер, следует и дальше выполнять программу.
– Да, это вы мне уже сказали. Так, значит, вы заби-раете эти души и э-э… становитесь невидимкой?
– Не в прямом смысле, нет, просто нас никто не видит. Можно заходить прямо к людям домой, и они вас не заметят, хоть вы рядом стоять будете, но если заговорите с кем-нибудь на улице, вас увидят, официантка примет заказ, такси остановится – ну, не для меня, потому что я черный, но вообще, знаете, останавливаются. Это, я думаю, как-то связано с волей. Я проверял. Нас видят животные, кстати. Когда изымаете сосуд, берегитесь собак.
– Вот так, значит, и становятся… как нас зовут?
– Торговцами Смертью.
– Да бросьте. Серьезно?
– В книге этого нет. Я сам придумал.
– Клево.
– Спасибо. – Мистер Свеж улыбнулся, на миг обрадовавшись, что можно не думать о тягостном и уникальном превращении Чарли Ашера в Торговца Смертью. – Вообще-то, мне кажется, это какой-то тип с конверта пластинки, там он стоит за кассой, глаза красным светятся. Но когда придумал, я этого не знал.
– В самый раз.
– Да, мне тоже так показалось, – сказал мистер Свеж. – Еще кофе?
– Если можно. – Чарли протянул пустую чашку. – Значит, вас кто-то увидел. Так вы и стали Торговцем Смертью?
– Нет, это вы им так стали. Я думаю, вы, может… э-э… – Свежу не хотелось путать беднягу, но, с другой стороны, он и не знал, что произошло на самом деле. – Я думаю, вы, может, от всех нас как-то отличаетесь. Меня никто не видел. Я работал в охране казино в Вегасе, а потом у меня там все скисло – говорят, у меня проблемы с субординацией, – поэтому я переехал в Сан-Франциско и открыл эту лавку – подержанные пластинки и компакты, сначала по большей части джаз
