Но сейчас его крепкие руки болели от столкновения с Лёшиком и падения. И ягодицы болели – по той же причине. Чёртов ботан!
Они отомстят.
Чтобы испортить вечер ещё сильнее, на входе в особняк его перехватил телохран папаши. Тот потребовал сына пред царски очи для воспитательной работы.
И вот грязный Паша с синяками на руках стоит в гостиной перед насмешливым отцом. Тот расслабленно развалился на кожаном диване в лёгком халате, со стаканом виски в руках. Рядом – новая жена-стерва в золотом халатике, небрежно завязанном так, что кажется – в любую секунду может раскрыться. Пахан мазнул взглядом по соблазнительному декольте, щедро приоткрывающему пышное содержимое, сглотнул и сразу отвёл взгляд. Отец бесился, когда кто-то посягал на его игрушки и сокровища. Кристина, впрочем, удовлетворённо улыбнулась.
– Ну что, Пашка, – весело начал Василий. – Ты, я вижу, в грязи ковырялся. Никак за ум взялся, в шахтёры решил пойти?
– Почему в шахтёры – это умно? – наморщила носик Кристина.
– Потому что с его оценками – это самое умное, что он может сделать! – заржал мэр.
Пахан лишь насупленно сопел, кидая взгляды исподлобья на длинные загорелые ноги мачехи. Мэр решил, что урок не урок без обратной связи:
– Чего молчишь? Колись, где хулиганил, кого закапывал? – продолжил он шутить.
– Никого. Мы в лесу гуляли, я в темноте упал, – пробурчал Пахан. – На холме.
Он решил держать всё в тайне, потому что уже обдумал, нужна ли ему помощь отца в расправе над Лёшиком и ботанами. По всему выходило – не нужна. Сплошной позор будет, если все услышат о трёх хулиганах, проигравших одному ботану. Бобик и Вадик так ещё и схлестнулись в полной темноте! Вадик в полной темноте мастерски поставил Бобику фингал на скуле, но Бобик смог ухватить Вадика в медвежьи обьятия, и у того, похоже, треснуло ребро. Не дай бог, если Лёшик растрезвонит об этом позоре на всю школу или родителям!
К счастью – дети не любят делиться с родителями, что их обижают в школе. Пока война между подростками остается тихой и нету явных травм – вряд ли кто начнёт крысятничать. Этот странный психологический механизм всегда играл на руку подлецам и гопникам.
– Не колется на допросе! Моя порода! – мэр радостно хлопнул рукой по креслу.
Кристина хихикнула и обвела Пашу оценивающим взглядом снизу вверх, от чего тот слегка покраснел. А расслабленный приятным вечером Василий шутил дальше:
– Главное, чтоб, когда с холма катился – никого в этот раз не сбил! – и мэр заржал.
Кристина хихикнула и повела ногами, чуть приоткрывая загадочную тень под коротким халатиком. Пахан вспотел. Казалось, его шею сейчас сведёт – так он старался не смотреть, куда не надо.
Ну а папаша решил закругляться:
– Смотри у меня, Пашка, – его лицо стало прицельно жёстким. – Если натворил чего – лучше сейчас выкладывай, чтобы порешать сразу. Тогда с мотоциклом я немало бабок угрохал, чтобы всё было шито-крыто и ни один блогер не прознал. Если от твоих новых проделок пойдут большие круги по воде – придётся тебя на радость общественности наказать, сечёшь?
– Да понял я, понял, – пробурчал Паша.
– Вижу, что нихера ты не понял, – чуть повысил голос Василий, заводясь. – Придётся тебя либо в военное училище отправить, либо к мамке твоей обратно, в конуре жить. И вместо красивой жизни – хер с маслом!
И мэр выставил вперед кукиш, демонстрируя альтернативу красивой жизни. Впрочем, на Пахана его речь вдруг произвела обратный желаемому эффект:
