Пролетела неделя, пора домой. Но Петр Антонович даже думать не мог об этом, пока здесь оставалась Маша. А она домой, похоже, и не собиралась. И вообще, странная она какая-то туристка. Почти безвылазно в гостинице, а ведь в Париже столько потрясающе красивых мест. А может быть, у нее какое-то горе, она отреклась от всего и живет одними лишь безрадостными воспоминаниями?..
Шла уже вторая неделя этого знакомства на расстоянии. Маша по-прежнему холодна к нему. Однажды она прогуливалась по улице – он следовал за ней. И тут вдруг к ней подскочили два волосатика в кожаных с заклепками куртках, один приставил ей нож к горлу, другой вырвал из ее рук сумочку. Петр Антонович со всех ног бросился на помощь. У него нет оружия, но есть кулаки, и он готов к смертельной схватке. Но драки не вышло, молодчики со всех ног бросились от него, унося с собой сумку. А бежали они быстро, догнать их он был не в силах. Зато где-то справа взвыла сирена полицейской машины. За грабителями бросились в погоню те, кому следовало этим заниматься. Оставалось надеяться, что они выполнят свой долг.
Маша стояла посреди улицы, голова опущена, на щеках слезы. Но ни стонов, ни истерики. Петр Антонович подошел к ней, рука сама коснулась ее распущенных волос, погладила их. Никогда и никого ему не было так жаль, как ее. Но она не обратила на него никакого внимания.
– Вы только не волнуйтесь, их поймают, – не зная, чем ее утешить, сказал он.
– Не поймают, – тоном обреченной ответила она.
– Почему вы так думаете?
Она подняла голову и, сдувая с глаз волосы, тоскливо посмотрела на него.
– Потому что мне в последнее время фатально не везет. Я знаю, сумочку мне не вернут.
– А много вы потеряли? – этот вопрос сам соскользнул с его языка.
– Много. – Ее ангельское личико выразило страдание.
– Сколько?
– Четыреста семьдесят долларов.
– Но это не так уж и много.
– Смотря для кого. У меня это последние деньги. Были...
– Может, я смогу вам помочь?..
– Чем?
– Ну, я мог бы возместить вам эту сумму.
– Нет, – покачала она головой. – Во-первых, вы не можете возмещать, так как вы лично не причинили мне никакого ущерба. А во-вторых, я не беру деньги у незнакомых мужчин.
– Ну почему же незнакомых?.. Вы меня знаете, я уже вторую неделю преследую вас, но все никак не могу к вам подобраться. – К огромной радости Петра Антоновича, язык слушался его и легко подбирал нужные слова.
– Значит, вы и есть Петр Архипов, – сквозь печальную дымку в глазах улыбнулась она.
– Он самый.
– Вот и познакомились ближе.
– И так хотелось бы продолжить наше знакомство.
– Вы пользуетесь моей бедой. – Печаль в ее глазах снова сгустилась.
– Нет, что вы. Хотя, наверное, так оно и есть. Но я ни в чем не виноват, так получилось.
– А я вас ни в чем и не виню.
Вечером они сидели в дорогом ресторане, ели омаров и запивали белым вином. На Маше было белое облегающее платье до пят, волосы собраны на затылке, на тонкой лебединой шее качественная подделка под жемчужное ожерелье – смотрелась она великолепно. Петр Антонович не мог оторвать от нее взгляд. Он был влюблен. Встреча с ней – подарок судьбы, а иначе он думать не хотел.
– У меня случилось несчастье, – рассказывала она. – Я потеряла дорогого мне человека. Он ушел от меня к другой.
«Идиот! Разве ж можно бросить Машу?»
– Вы любили его? – Петр Антонович задыхался от ревности, но виду не подавал.
– Очень. Он уехал к другой женщине сюда, в Париж. Поэтому я здесь, – в ее голосе звучала дремучая тоска.
