— Зачем это вообще лекарям? — недовольно вопрошает мой сосед по парте. — Давайте начнем с чего посложнее. Приступим к операциям. Начнем хотя бы с животных.
— Вам, господин Эльсон, я доверю разве что труп, — произносит отец, смерив парня долгим пронзительным взглядом. — Кстати, еще не поздно перевестись на отделение некромагии. Если что, кабинет ректора прямо по коридору и налево.
Я мысленно аплодирую отцу. Отправляю ему улыбку и замечаю, как дрогнули его губы. Фух, выходит, он больше не сердится. Это славно. Не хотелось бы начать обучение со ссоры. С отцом и преподавателем лекарского дела.
А теперь сосредоточиться. Представить, будто ты в классе одна и окружает тебя только тишина и умиротворение. Подумать об огне, стать им. Пропустить пламя через свои вены, направить во взгляд.
— Поздравляю, Ного… Ученица Аспен, вам удалось!
Это отец хвалит за успешно выполненное задание. Пресветлый, как же ему сложно называть меня не привычным домашним именем. Но престиж Даркледжа того требует.
— Папенькина дочка… — недовольно шипит сосед.
У него-то никак не выходит зажечь свечу. А ведь это легкотня, проще простого.
— Представь себе, — парирую не без гордости. — Я горжусь тем, что ношу фамилию Аспен. Только знаешь, не это помогло мне справиться с заданием. Не фамилии, а упорные тренировки. Чего и тебе желаю.
— Тишина в классе! — восклицает отец. — Для тех, кто уже справился, усложним задание. Усилием воли задуйте свечу соседа.
У Эльсона получается зажечь свечу только ближе к концу урока. Пламя такое слабое, практически неосязаемое. Мне с легкостью удается его затушить — все равно что моргнуть.
А вот ему затушить мой фитиль так и не удается.
В итоге в обеденный зал направляюсь одна, будто прокаженная. Нет, я, конечно же, знаю: отличников никто не любит. И совершенно напрасно. Завидовать тут совершенно нечему. Кто бы знал, сколько ночей я потратила, чтобы научиться разжигать пламя. Сколько книг прочла. Как долго пыталась сделать все, чтобы отец мог мной гордиться. Вот только ради этого пришлось жертвовать многим. К примеру, посиделками с сестрой и другими девушками поместья, конными прогулками, шитьем нарядов и обсуждением моды. Сном, в конце-то концов.
— Эй, Ноготок, что такая невеселая?! — раздается над ухом.
Это Ансельм пожаловал. Не спрашивая разрешения, он плюхается за мой столик с таким видом, будто я должна быть благодарна за то, что он решил составить мне компанию.
С чего бы это?
— Я уже просила не называть меня Ноготком, — приходится напомнить. — И вообще, я предпочла бы пообедать в одиночестве.
Для пущей убедительности утыкаюсь в книгу и делаю вид, будто читаю. Вот только внимание мое привлекает вовсе не текст о разрядах магии. А отряд боевых магов, что входит в зал.
Все разговоры моментально затихают. Слышно только, как звякают ложки о края тарелки. Ученики ведут себя так, будто боевые маги могут наказать их за лишние разговоры за столом или что-то в этом роде. Даже учителя приосанились за своими столами.
А боевые маги вообще ни на кого внимания не обращают. Едят молча — так быстро, словно опаздывают на войну. Кстати, и оружие при них, так что, возможно, мое предположение недалеко от истины.
Рамон и Расти, разумеется, тоже тут. Впервые я вижу господина енота в его небоевой ипостаси. На вид — вроде бы обычный парень. Низкорослый, худощавый и какой-то взъерошенный. С круглыми умными глазами и носом, похожим на картофелину. Но первое впечатление обманчиво. Присмотревшись, можно заметить, насколько Расти жилист и поджар. Все его тело — словно туго натянутый канат или стальная пружина, готовая отскочить в любую секунду.
