Одна мысль о том, что Хосров нарочно подстроил ее падение, чтобы взять наказание в свои руки и этим снизить количество ударов, вселяет в нее силу, которая и двигает ее к нему. Она, как и есть, обнажённая останавливается перед ним, а потом, повернувшись к нему спиной, зажмурив глаза, ждёт первый удар.
– Кричи во весь голос.
Ани кивает. Стараться и не приходится, – как только плеть обжигает ее спину, истошный крик девушки оглушает весь этаж. Хосров бьёт хаотично, оставляет красные полосы, не делает пауз и старается не слушать плачущую и продолжающую кричать девушку. Ани не в состоянии стоять уже после шестого удара, она цепляется руками в изножье кровати и, сжимая дерево до побеления костяшек, уже воет.
Если бы Ани выпороли слуги или сам Арслан, то, возможно, она бы осталась без кожи. Хосров же плеть смазал маслом, силу в удар не вкладывает, но всё равно понимает, что боль это особо не унимает.
Закончив экзекуцию, он кое-как натягивает на продолжающую плакать девушку одежду, оставив израненную спину неприкрытой. Он обхватывает ладонями ее лицо, приближает к себе и долго целует в солёные губы. Пару секунд простояв лбом ко лбу с теперь уже только всхлипывающей девушкой, Хосров провожает ее за порог и передаёт слугам Кана. Он возвращается к постели и обещает себе, что последний раз делает больно той, с чьих рук ест его зверь. Хосров не знает, что обещание – это приманка для Дьявола, который, пока оно нарушено не будет, не успокоится.
***
Когда Юна выходит из паланкина, то во дворе нет ни Гуука, ни его войск. Суетящаяся вокруг прислуга разгружает богатство, а сильно накрашенный мужчина средних лет разгуливает между рядов девушек в струящемся отливающим серебром халате и пристально рассматривает каждую. Юна смотрит на ворота и с сожалением понимает, что через стены, на которых дежурят воины, не перелезет. Когда она поворачивается лицом ко дворцу, то от восхищения застывает в немом оцепенении. Невероятной красоты строение впечатляет своим размером, но Юне не позволяют долго лицезреть творение рук человека.
– А эта чего отдельно? – слышит она голос и поворачивается к тому странному мужчине, теперь уже внимательно разглядывающего ее.
– Ее господин лично выбрал, – отвечает ему один из спутников Юны.
– У моего господина воистину прекрасный вкус, – разглаживается морщинка на лбу мужчины по мере того, как он подходит к Юне. – Какое чудесное личико! – костлявыми руками обхватывает подбородок и вертит туда-сюда. – А кожа! А волосы! – тянется и к ним, но Юна, оттолкнув его, резко отступает.
– Боже, – прикрыв ладонью рот, театрально вздыхает мужчина. – Неужели дикая? – поворачивается к собравшимся во дворе, и те дружно смеются. – Солнце моё, один день в гареме, и ты у меня покладистой станешь, – опасные нотки в голосе меняют даже лицо мужчины. Скулы заостряются, подбородок вытягивается, и Юна решает про себя, что мужчина похож на ястреба. – Меня зовут Риал, и я отвечаю за гарем Дьявола.
– Дьявола? – выдыхает Юна: – «Как же я сразу не поняла», – мысленно бьёт себя по лбу. – Так, значит, это сам Гуук?
Юна уже пару лет как слышит о непобедимом, чудовищно жестоком правителе Востока, прозванным Дьяволом и якобы пьющим человеческую кровь. Насчёт последнего Юна после кровопролития на своей же свадьбе уже не сомневается. Когда отец или братья говорили про Гуука, то ужас от их слов в девушке сменялся диким интересом. Юне всегда хотелось поглядеть на великого воина, пусть после столкновения с ним и не выживали. Только если раньше она и мысли не допускала, что настолько близко познакомится с Гууком, то теперь уже уверена, что это ещё не предел.
