Англичанам удалось избежать всеобщего ослепления, когда считают, что кухарка запросто может управлять государством, а «простой человек» может учить великого композитора, как сочинять музыку (при этом композитор, словно попка, постоянно твердит, что все лучшее он черпает в своем народе). Англичане давно усвоили, что равные возможности не имеют ничего общего с всеобщим равенством, равные возможности, кстати, тоже не совсем равные, ибо один появляется на свет в семье банкира, а другой – шахтера, один учится в Итоне, а другой вкалывает с детства. Классы, сословия, гильдии, социальные группы, прослойки (как писал Гёте, «Я, кажется, с ума сойду от этих звонких оборотов! Как будто стадо идиотов талдычит хором ерунду!») для англичан непреложный факт, отсюда вытекает важный принцип: «каждый сверчок должен знать свой шесток».
Джон Бойтон Пристли убежден, что осознание своей принадлежности к определенной социальной группе является частью английскости – так он называет национальный характер, и в то же время указывает, что большинство англичан вряд ли назовут группу или класс, к которому принадлежат.
Возможно, и не назовут, но некоторые с интересом анализируют классовую принадлежность. Например, историк Самуэль Смайлс даже составил список знаменитых имен в доказательство, что талант и гений не составляют исключительной принадлежности какого-нибудь сословия или класса. Так, из дворян и землевладельцев вышли философ Фрэнсис Бэкон, физик и химик Роберт Бойль, физик Генри Кавендиш, философ Купер, поэты Байрон и Шелли, писатели Смоллет, Филдинг, Бульвер-Литтон, полководец Мальборо. Средний класс тоже не подкачал и дал миру поэтов и драматургов Мильтона, Шекспира, Драйдена, Вордсворта и Китса, ученых Ньютона и изобретателя паровой машины Джеймса Уатта, философов Карлейля и Адама Смита, полководцев Кромвеля и Веллингтона и, конечно, писателя и шпиона Даниэля Дефо. А как же рабочий люд? И он сделал свой вклад: оптик Джон Доллонд (ткач), физик и химик Фарадей, драматург Бен Джонсон, религиозный писатель Джон Бэньян (из жестянщиков), известный инженер, строитель каналов Бриндли, строитель первых паровозов Джордж Стеффенсон, великие путешественники капитан Кук и Ливингстон, художник Тёрнер.
– Неужели ты хочешь сказать, что классовая борьба суть движущая сила истории? – заорал Кот. – Опять этот Маркс!
Котов настолько ослепили антикоммунизм и итоги строительства нового общества, что они забывают: классовая борьба появилась задолго до Маркса, она продолжается и сейчас и вряд ли утихнет. Поклонники мадам Тэтчер разорвут меня в клочья, но именно в период ее правления, в 80-е годы, классовые противоречия обострились до предела и вызвали кризис – чего стоит забастовка шахтеров в 1984–1985 годах, подавленная властями, или ликвидация Совета Большого Лондона в 1986 году! Так что не стоит отрицать влияния классовых отношений на национальный характер.
Только пыль, пыль, пыль от шагающих сапог…
Талантливой нации трудно жить на небольшой земле, отнюдь не перенасыщенной полезными ископаемыми, она тянется открывать и осваивать новые земли, сеять там разумное, доброе, вечное и обогащать себя (бесспорно, и за счет туземцев). Естественно, англичане, как и русские, являлись главной движущей силой в строительстве своих империй.
Влияла ли колониальная экспансия на английский национальный характер? Еще как! «Колонии принадлежат к числу предприятий древних, изначальных и героических», – писал Фрэнсис Бэкон. Историк Джордж М. Тревельян в своем классическом труде «Социальная история Англии» идет дальше, утверждая, что, несмотря на издержки джингоизма, Англия обычно проявляла миролюбие в отношении колоний и их жители радовались приходу англичан. «Пираты совершали дальние плавания по всем морям и океанам, открывая „далекие острова“ и раскрывая перед своими соотечественниками в Англии новые области надежд и мечтаний», – романтично пишет Тревельян.
