Гулящий - страница 26

16. 16

Марк

Без бабы, полирующей член языком, и дозы алкоголя, позволяющего забыться, крайне сложно уснуть. Я лежу на кровати, пялюсь в потолок, на котором играет лунный свет, и думаю, как там боец за стеной. Во мне совсем не к месту просыпается инородное чувство ответственности за чужого ребёнка. Такое бывало, когда мы с тренером ездили по детским домам, чтобы проявить благородство, которое на хрен никому не усралось. Разве что мелкой ребятне, заглядывающей в рот с надеждой, что их заберут. Ненавидел эти моменты, потому что не мог дать им желаемого. Раздражался. Вспоминал своё детство и надолго впадал в состояние маньяка — готов был убить любого, кто ко мне подходил. Раньше сбросить пар можно было на очередной тренировке, но такой возможности у меня сейчас нет.

На трезвянку все умственные процессы просыпаются, шалят в ночное время, вызывают жжение в грудной клетке. Цаца с её вздёрнутым от гордости носом находится в нескольких метрах от меня, сопит в подушку и не подозревает, как от одной мысли о ней у меня член колом встаёт. Удивительное явление. Вроде от отсутствия секса не страдаю, а на заносчивую сучку все физические показатели срабатывают. Это, конечно, радует, а с другой стороны я злюсь. Если присунуть мелкой соседке, то совесть потом сожрёт. Не из-за её глаз карих, а из-за пацана, который доверчиво ко мне прижимался.

Воевать с бабой, у которой сын болеет, не готов. Слишком низко, особенно, когда память начинает подкидывать картинки из прошлого. Из родственников у меня лишь тётка осталась. Растила, как могла и умела. Квартира эта грёбаная раньше родителям принадлежала. Только время всё меняет местами. Она единственная, кто у меня остался из родных. Других кровных родственников попросту нет на планете. Хреново, но лучше в одиночку. Я так уже привык. Все привязанности лишь проблемы приносят. Сипло выдыхаю и переворачиваюсь на бок. Нужно, блядь, срочно уснуть, чтобы бред в голову не лез. Ворочаюсь. Считаю грёбаных овец. С трудом засыпаю. Просыпаюсь через пару часов, скриплю зубами, злюсь на весь ебучий мир и горю желанием скинуть напряг так, как привык — в спортзале, а не с одноразовой девкой ночью. Они теперь мало помогают. Физически, а морально я, сука, растоптан.

Собираюсь наспех, чтобы не зависать в квартире. Цаца слишком привлекательно пахнет, особенно на трезвую голову. Мне, блядь, лёгкие её парфюмом забивает, пока обуваюсь и накидываю на плечи куртку. Из квартиры вылетаю так быстро, будто мне зад подпалили. Сумку через плечо перекидываю и уже на улице возле тачки бросаю взгляд на окна. В доме ещё лишь в паре квартир горит свет. Остальные спят сладенько. Я бы тоже не отказался, но вены выворачивает от злости. Зря Сергеевич меня на коротком поводке держит. Я ж могу серьёзно сорваться с цепи. Так, что последствия потом вряд ли кто-то разгребёт. Тру лицо руками, завожу мотор, скидываю с лобовухи снег щёткой и разминаю шею. Сейчас бы жёсткий спарринг. Нормального соперника. Я бы лихо скинул напряжение и обмозговал пути решения проблемы, в которую сам себя загнал.

Сглатываю горечь и сажусь за руль. Мысли о кареглазой заразе выкидываю прочь. Не место ей в моей голове. И мелкому её тоже. Побыл добреньким дядей. Хватит. Пора возвращаться в свою среду. Только чем сильнее я отпихивал от себя картинки с ярким образом соседки, тем насыщеннее они становились. Чудик этот обглоданный под окнами. Чего ему от неё надо? Заигралась девочка? Вроде невзрачная с виду, а мужиков толпами за собой водит. И какого хрена меня это так заводит?! Сжимаю оплетку до скрипа, смотрю на слабый поток транспорта и набираю знакомому парняге из команды Степанова. Зелёный ещё, но мажористый и со связями. Всегда Сергеевичу палки в колёса вставляет, огребает потом, конечно, но вес имеет.