Ваня тоже меня заметил. Помахал мне рукой, будто мы и не ссорились. И я помахал в ответ. И подошел к нему. И поздоровался с ним и с Верой. Потому что не хотел быть одиночкой. Меня в классе недолюбливают. Вспоминают только во время проверочных по русскому. Зато Ваня многим нравится. Таким же чудикам, как и он сам. А нормальные ребята над ним подтрунивают. Но лучше в компании чудиков, чем одному.
– И тебе привет, Ян, – холодно сказала Авдеева.
В своем мятом коричневом сарафане она казалась такой недотепой! Он ее полнил, сарафан этот. Другие девочки носят аккуратные синие жилетки и юбки, а Авдеева вечно шастает в чем попало. И заплетает волосы в обычную косу. Хотя волосы у нее красивые. Темные, густые. Единственный плюс. Ну, еще глаза ничего – зеленые. Я люблю этот цвет.
– За сайт пятерку поставили? – спросил Ваня.
– Ага. А за работу на уроке двойку, – пожаловался я.
– Почему?
Я решил не увиливать и честно ответил:
– Химию делал. Задачи.
– Задачи? – оживилась Авдеева. – Попросил бы меня, я бы объяснила.
Авдеева увлекается химией. Знает программу восьмого класса, хотя учится в седьмом. Об этом мне рассказал Ваня. Не просто так рассказал, а с посылом: «Пусть Вера тебе поможет». Я отказался. Сидеть за одним столом с зазнайкой-Авдеевой? Вот еще!
– Не надо. Я с репетитором занимаюсь, – ответил я.
– И на уроках информатики. Молодец, что сказать, – иронично произнес Ваня. – Я думал, ты папу пятеркой задобришь. Но если у тебя еще и двойка, ругани не избежать.
Я нахмурился, посмотрел на Авдееву, потом снова на Ваню и чуть приподнял одну бровь: «Какого черта?». На что Ваня невозмутимо сказал:
– У меня от Веры секретов нет.
Секретов у него нет! Правильно Ваню родители болтуном называют. Они в шутку, по-доброму: Ваня любит трепаться о всякой ерунде. Но знали бы мама с папой, что он семейные дрязги на публику выносит, ему бы ой как не поздоровилось!
– А у меня есть. То, что я разозлился утром, это мой секрет – не твой. Чужие тайны раскрывать нельзя, – покраснел я.
У всех братья как братья. Если старше на несколько лет – не лезут, своих забот полно. Если младше – лезут, но можно прикрикнуть, чтоб отстали. А когда разница в возрасте всего год (одиннадцать месяцев, если быть точнее), это кошмар. Ваня – кошмар. Ни наорать на него, ни подзатыльник отвесить. Иначе в ответ прилетит.
– Ваня сказал только, что вы поссорились. И все, – вступилась за Ваню Авдеева.
– Мы не ссорились. Но теперь, наверное, поссоримся. Если Ваня не извинится.
– Лучше ты извинись перед мамой. Фигни ей всякой наговорил, и нормально, да?
– Знаешь, катись-ка ты со своей Авдеевой…
Я грубо оттолкнул Ваню в сторону. Тот не устоял на ногах и упал на группу девчонок-семиклашек. Те завизжали, а мне стало смешно. Хотя Ване, скорее всего, было больно.
«Ну и пускай, сам напросился. Не жалко, – подумал я. – Язык-помело».
***
Облупленные бледно-желтые стены и грязный кафель. Скамейки, на которых кучкуются плачущие дети и их несчастные родственники – мамы, бабушки, папы. Мигающие лампочки над дверями, длинная очередь в регистратуру. И вездесущий вопрос: «Кто последний?».
Я уже и забыл, как ненавижу поликлиники. Всю эту суматоху и заразных сопляков. И поиски карточки. Врачи всегда требуют карточку. А ее нет. Ни в регистратуре, ни у педиатра – нигде! А потом, спустя неделю, выясняется, что ее стащил окулист. Или хирург. Или дерматолог. Короче тот, к кому ты точно не ходил и идти не собирался.
