Гвардии Камчатка - страница 2

»

А Иван Крузенштерн отмечает, что после каждого прихода судна снабжения цены на ряд товаров в Петропавловске падали в разы:

«По прибытии нашем в Петропавловск скоро приметили мы великую перемену в одеянии тамошних жителей, а особливо женского пола. Камчатку можно было бы удобно снабжать всем с изобилием, если бы посылать туда ежегодно один корабль из какого-либо Европейского Российского порта. Цены всех нужных вещей понизились бы многими сотнями процентов. По прибытии нашем вдруг упала цена кизлярской[3] водки с почти на 6 рублей за штоф, сахара с 7 на 1½ рубля за фунт.

Места северо-восточной Сибири могли бы в таком случае получать из Петропавловска некоторые товары, а особливо иностранные, гораздо удобнее и дешевле, нежели как-то производится ныне доставлением оных столь дальним и трудным сухим путем».

Вот что пишет еще мореплаватель о наличествовавшем в городе продовольствии и ценах на него:

«Я намерен означить здесь цены товаров, привозимых в Камчатку из Охотска, которых, однако и за великие деньги получить иногда невозможно. Ведро весьма худой фруктовой водки стоило до прибытия нашего 160, следовательно, штоф 20 рублей[4]. Сия цена недавно была утверждена, прежде продавалось ведро горячего вина свыше 300 рублей как то показано в донесении губернатора генерала Кошелева к государю императору. Фунт сахару стоит обыкновенно от 4 до 5, но часто платили и по 7 рублей. Фунт коровьего масла 1½ рубля, мыла и свеч редко ниже 2-х рублей; а табак до 5 рублей; прочие необходимые в хозяйстве потребности продаются в соразмерной дороговизне[5]; но при всем том самонужнейшие потребности и с деньгами редко достать можно. Ром, французская водка[6], виноградное вино, кофе, пряности, уксус, горчица, деревянное масло[7], сарачинское пшено[8], хорошая пшеничная мука, коровье масло и другие сим подобные вещи, которые и в самобеднейшем городке России продаются, не привозятся никогда в Камчатку для продажи; сукна и других материй для платья, выключая толстый холст, шелковые платки и синюю китайку, нет вовсе. Офицеры выписывают обыкновенно для себя сукно и все прочее, принадлежащее к мундиру, из Иркутска, что обходится им весьма дорого.

Черной хлеб и рыба без всякой приправы, без уксусу, хрену, перцу и даже без соли составляют все, что как офицер, так и солдат ставят на стол свой. О перемене в пищи и помышлять не можно!»

Стоит сказать, что климат Камчатки для европейца был достаточно суровым. Вот что писал французский морской офицер в середине 1850-х годов об условиях плавания в районе полуострова:

«По мере приближения эскадры к Северу с каждым днем плавание становилось труднее по причине быстрого перехода от теплой температуры тропиков к холоду этих негостеприимных морей. Постоянные густые туманы заставляли нас бояться разлучения. Случалось судам по отдельным дням не видеть друг друга, как бы близко не держались они между собою. Барабаны, рожки и звон колокола возвещали об опасности столкновения, а также и пушечные выстрелы своим порядком и в известные промежутки времени определяли места судов… Трудно было поверить, что мы находились на параллели, южнее парижской…

Взглянув на карту всего света и сравнивая полуостров Камчатку с Британскими островами, не без удивления видишь между этими странами сходство в географическом положении и даже в наружном виде; но во всех других отношениях нет никакого сходства. С одной стороны бесчисленные корабли богатейшей на земном шаре морской торговли и 25 000 000 жителей, питающихся произведениями плодородной почвы; с другой – земля бесплодная, покрытая снегом в продолжении 8 месяцев и немогущая удовлетворить нуждам нескольких тысяч обитателей, которые ведут здесь бедную жизнь. Обе страны находятся в одной широте; достаточно западного ветра, который так благодетелен у нас в Западной Европе, чтобы произвести плодородие там, где он дует, напитанный парами Атлантического океана, или напротив, постоянное бесплодие там, куда он достигает, лишенный влажности во время своего прохода по Сибирским равнинам