Да ну-у-у…
Мужичок. С меня ростом, если б я без каблуков. А так – на семь сантиметров ниже. В какой-то линялой куртяшке. Куртяшка, правда, стильная, с кучей кармашков и капюшончиком, но всё равно задрипаная, как сам мужичок. Вон, проседелый весь, бедненький. Подошёл, встал.
Оборачиваюсь через другое плечо, и вполоборота, с поворотом головы, чтобы в оба глаза на него. И тот же взгляд номер 2. Клюнет? Ах нет… как глянул. В глаза глянул – как в душу заглянул, аж мурашки. Аж страшно. Глянул – отвернулся к таможеннику. Тоже отвернусь. Какой-то он… не такой. Ну его.
Или не ну его.
Чуть толкаю Эльвирку под ребро, потом наклоняюсь и, куснув за ушко, шепчу:
– Глянь, какой ледун за нами. Так замёрз, что от пола не мог отлипнуть и еле не опоздал.
Эльвирка стреляет через плечо своим оком чорным и хихикает. Я с ней за компанию. Потом почему-то грустно становится. Стихаем.
Ля! Ну долго они там возиться будут? Отморозки. Что, мозги совсем в яйца стекли? Уже фотосессию в душе хочется. Чтобы вода погорячее, и ручки шаловливые попку потёрли, и животик… Так.
Глубокий вздох, а то соски майку прорвут, и таможенники вообще работать перестанут… ну сколько можно наше оборудование перебирать? Ну наконец-то… правда, разложили всё, теперь ещё складывать. Надо…
– Марко, давай скорей! – это Эльвирка. Прямо мою мысль озвучивает. А таможенники за стойкой рукой машут. Типа рот открыть уже в лом, да? Ладно, пропускную раму мы пройдём, но отходить не будем. Наоборот, повернёмся, и пялиться будем. Чтоб им!
Ага. Мужичок. Что он, совсем нищий – с одним рюкзачком-разгрузкой? Хотя куда нищему на лайнер-люкс? Может, он в грузовом полетит? Не, вот билет… даже не первого, а люкс! Ни фига себе… Мы – первым, а оторвыши какие-то – люксом?
Так, мужичёк, а что там у тебя по кармашкам? Таможенник, бедняжка, уже немножко краснеть начал под взглядом… хи-хи…
Ага. Просветку рюкзачок не прошёл. Ну-ка-ну-ка… Что же там? Таможенники аж подпрыгнули, как на экран посмотрели… Ага, начали потрошить. Пачка тряпок… опа. А это что за хреновина. Так… послушаем.
– Откуда у вас это? – это тот, что постарше, и поменьше. А мужичок уже бумажки какие-то тянет. Опс. Как старенький в лице поменялся. А тот, что помоложе, скривился и тихо так шипит:
– Преподобный, сдайте это в багаж. По правилам…
Эк мужичок…
Стоп. «Преподобный».
Он чё, священник что ли? Ну даёт отец… в эдаких тряпочках… Тогда понятно, чё за взгляды… душепродирающие. Вот такие, как он сча на таможенника глянул. Тот аж осёкся. А мужи… преподобный который, через стойку бумагу тянет и говорит:
– Прочтите, пожалуйста, вслух, что там написано в пункте четыре.
Молодой аж покраснел… Но голову наклонил, и прочёл:
– «Разрешается к ношению на всей территории Федерации и колоний без ограничений».
Преподобный эдак вежливо… во засранец… отцедил:
– Спасибо. Надеюсь, выражение «без ограничений» вам понятно, подпись авторизирующего лица вам знакома, и пункт четыре точка шесть правил гражданского флота вам известен?
Ух ты… как раскипешился! Но на таможенника это, похоже, подействовало – чуть не дрожит, бедолага. Но упёрся, упёрся… ссыт признать, что его сделали… Вот, бумажку куда-то запихал…
…что? А…Марко собрал шмотки…
Махнуть рукой – это шоу надо досмотреть, пусть пока тащат до лифта. Эль тоже осталась, ей тоже интересно, чем дело кончиться…
Ага. На бумажке молодой ничего не нашёл… старый так вообще просто отошёл и стоит… а молодого заело.
