– Нет у меня там никого. – Максим ответил резко, может даже грубо и протиснулся между большим Антоном и перилами. Преодолел последний лестничный пролет и вышел на улицу.
Солнце, несмотря на осень, светило ярко, и глазам понадобилось время, чтобы привыкнуть к свету. Чуть позже Максим заметил обгорелый ржавый мангал, стоявший в бетонной клумбе рядом с подъездом. Когда-то в клумбе, вероятно, росли красивые тюльпаны или ромашки, но Максим понял, что их время прошло. Автомобили и другие источники угарного газа превратили прекрасные клумбы в урны с загнивающей землей. Вместо цветов чаще всего в таких местах росли только безобразные сорняки. А сейчас и сорняков не было. Ведь мир уже давно не тот, к которому привыкли люди.
Вокруг клумбы, в центре которой гордо стоял мангал, собрались женщины и Паша. Священник же стоял на крыше, держал ружье дулом вниз, осматривался. Когда Максим появился на улице, внимание Священника переключилось, он поздоровался и Максим помахал старику в ответ. В этот момент из дома вышел Антон и остановился рядом с мангалом, с любопытством изучая его содержимое. Паша прятался за Лидию и со страхом в глазах поглядывал на Максима.
– Доброе утро, – застенчиво сказала Маша, и ее щеки моментально порозовели. – Хочешь есть? – Она обращалась только к Максиму.
Максим кивнул, и девушка тряпкой ухватила горячую банку кукурузы, вынула из мангала и протянула ему. Затем из заднего кармана достала старую открывалку для консервов, подошла и открыла банку, пока парень крепко ее держал. Все это время Лидия наблюдала за Максимом, и он будто ощущал тяжесть взгляда, безумно захотелось попросить ее так не смотреть. Но он не стал этого делать, молча ел горячую кукурузу. Максим чувствовал, что из всех людей только Маша и Священник хотят, чтобы он остался.
– Как тебе спалось, Максим? – Голос Лидии звучал ровно и уверенно, а еще он казался очень приятным для слуха, словно звон хрусталя.
– Хорошо, – Максим не смог ответить Лидии резко или грубо, ее мелодичный голос прямо-таки располагал к приятному общению. – Спасибо, что накормили меня.
К этому моменту Максим почти расправился с банкой кукурузы, он запрокинул голову и вытряхнул оставшиеся зерновки в рот.
– Ты закончил прием пищи? – Спросил Антон у Максима, и тот, зашвырнув банку подальше – в кусты, утвердительно кивнул. – Ну, тогда пойдем.
– Я хочу с вами, – уверенно заявил Паша, наконец-то осмелившись выйти из-за Лидии. – Я не буду вам мешать.
– Отставить, – резко скомандовал Антон. – Ты остаешься тут и будешь помогать Священнику в карауле.
– Но…
– Никаких "но", – Антон оборвал Пашу на полуслове. – Приказы не обсуждаются.
Плотно стиснутые губы тринадцатилетнего мальчика затряслись, а кулаки сжались с такой силой, что костяшки побелели, но он не посмел возразить военному. Может воспитание не позволило спорить со старшим, а может мальчик просто боялся большого и сильного Антона.
Паша быстрым шагом ушел в дом.
– Ребенок, – произнесла Лидия и неспешно двинулась за мальчиком. – Я поговорю с ним.
– Из оружия у нас осталось: два пистолета и ружье, – сказал Антон, достал из кармана кителя пистолет и протянул Максиму. – Я схожу за вторым.
– Не надо, – Максим слегка откинул подол дождевика, показывая мачете.
– Дело твое, – Антон деловито проверил обойму на наличие патронов и убрал пистолет обратно. – Но помни, что я не стану тратить пули ради тебя. Ладно, пойдем.
