Идлиб – подвал Халифата – казнь
Николай видит в окне, как боевики подводят пожилого курда и европейца к стене со знамёнами Халифата… бьют по ногам… те падают на колени… боевики тащат их за шкирки и ставят спиной к стене… недалеко друг от друга.
Второй боевик уходит… выкатывает откуда-то треногу с видеокамерой… устанавливает перед курдом и европейцем… ездит с треногой, выбирая правильное положение кадра.
Первый боевик становится за спиной курда… достаёт из кармана балаклаву… надевает на голову, закрывая лицо… и даёт знак второму боевику.
Второй боевик прилипает к видоискателю, морщит лицо и поднимает руку, требуя внимания… потом резко её опускает.
Первый начинает торжественную речь… указывает вниз, в сторону пожилого курда… пинает его ногой, изображая негодование… выкрикивает гневные слова, похожие на проклятье и энергично размахивает руками.
Второй морщится и останавливает съёмку… подходит к первому и показывает, что тот слишком много двигается то влево, то вправо… уползает из кадра… первый угрюмо кивает… бросает какое-то короткое возражение… которое тут же гневно отметается вторым… он возвращается к камере и вновь поднимает руку… первый принимает позу… второй даёт сигнал «начали!».
Первый снова произносит торжественное вступление… теперь его жесты не столь широки, но по-прежнему исполнены смелости и отваги… речь напевна и выразительна… то обличает и негодует, то прижимает руку к груди и кланяется, знаменуя покорность высшим силам… и вновь негодует праведным гневом… опять сдерживает себя, помня, что он лишь слуга Аллаха.
Пожилой курд смотрит прямо перед собой… пустые глаза… он уже не здесь… остолбенелое, застывшее лицо… чем-то слегка озадаченное… глубоко вздыхает… медленно движется грудь.
Первый боевик произносит несколько значительных фраз… поднимает руку с пальцем, направленным вверх… обозначая исполнение высшей воли… достаёт нож из чехла на поясе… показывает в видеокамеру… ногой пинает курда на землю… наступает коленом ему на спину… хватает за волосы… загибает голову курда назад и, быстро двигая ножом туда-сюда, перерезает ему горло.
Лицо курда медленно превращается в нелепую маску… с мёртвыми мигающими глазами и шлёпающими губами… как у рыб, вытащенных из воды… странная искажённая гримаса боли и страха медленно уплывает… мышцы расслабляются, и лицо стекает вниз… парафином по свечке… застывает в расплывшемся, бесчувственном выражении… в нём проявляется то неземное и отрешённое, что бывает у покойников в гробу.
Николай оторопело уставился… всё расплывается перед ним, словно пришло из ниоткуда… в замедленном движении нож перерезает шею… кровь хлещет фонтаном… странные судорожные движения плеч, живота, рук, ног… при полной неподвижности лица на отрезанной голове… тело падает на землю… нелепой культяпкой… последние конвульсии, колыхание, дрожь… ещё слегка движутся за спиной пальцы на связанных руках… первый боевик отводит голову от тела… и поднимает её за волосы.
Николай ошарашен… он стоит на коленях с полуоткрытым ртом… шумно дышит… присох к своему месту и не способен двинуться… его застывший взор приклеился к окну… не отвернуться… магнитит эта голова с пустыми глазами и упавшее вниз безжизненное тело.
