А дальше – идут вдвоём по пустой извилистой дороге в развалинах, заросших травой и лишайником… опоясанных мхами… здесь давно убивали… уж забыли как и кого… а теперь души убиенных пробились обратно на Божий свет этими дикими зарослями.
……………
Николай резко просыпается и открывает глаза… шконка… камера… по-прежнему храпит сосед… в окне далеко за горизонтом начинается рассвет… ночь должна быть короткой, чтобы меньше кошмаров и зла.
– (Николай, себе): опять в ту же судьбу… ещё один пустой день… будут крутить тобой, водить куда-то, приказывать, давать еду… каждый шаг по команде… день, когда от тебя ничего не зависит… много таких дней… глядишь, и жизнь кончится… и выходов нет, кроме херовых… по контрактику, который принёс этот адвокатик, – будешь полным рабом… в тюрьме хоть амнистия иногда бывает… а подпишешь – и обречён до конца!.. как хочется удрать от всех!.. забраться в таёжную глушь, где никого… чтоб душу от них зачистить.
***
Нижний Новгород – СИЗО – контракт
Высокая моральная драма… за железным столом сидит Пётр… перед ним разбросаны листки контракта… на полу тоже… Николай вскочил со стула… ходит по камере… он во гневе:
– я не крыса!!. никогда не был стукачом!.. органически не могу подслушивать… подсматривать… доносить!.. не могу крутить ваши тёмные делишки!
Он ужасно разозлён… мог бы вскочить на стол… охранник по ту сторону дверей начал заглядывать в зарешёченное дверное оконце… кто их знает?.. могут и подраться… Петру ранее показали кнопку под столом для аварийного вызова, если что… но его мало заботят взрывные порывы Николая… он нашёл в портфеле интересный документ и внимательно читает… изредка понимающе кивая головой… скорее одобряя написанное, нежели реагируя на резкие выкрики клиента… тычет пальцем в документ.
– (Пётр): больше десяти лет спортсмен-стрелок… а потом вами полиция заинтересовалась… почему?.. есть какая-то связь?
Николай ещё возбуждён, однако вопрос сбивает его с толку… он пытается прорваться сквозь свой праведный гнев к этой истории про полицию… припоминает детали.
– (Николай): да, школьные корефаны с нашего двора!.. они потом в бригаду ушли… меня звали… обещали не просто хорошие бабки… а очень хорошие.
– (Пётр): ну и?
– (Николай): отказался.
– (Пётр): были на то причины?
– (Николай): я не могу по людям!.. не могу, и всё!
– (Пётр): а пробовали?.. кроме того случая, когда случайно ранили человека?
Николай делает паузу… трёт пальцами лоб… тяжело вздыхает… давешний гнев частично заземлён… память уходит в другое русло… скрытно косится на Петра… ухмыляется.
– (Николай): у нас в клубе уборщик со своей тачкой однажды у мишеней выполз в неположенное время… я уже патрон дослал… ещё б секунда… тут он посмотрел на меня, прямо в прицел… увидел его глаза в объективе… живые глаза… бросил винтовку к чёртовой матери и ушёл… руки два дня тряслись… тренер потом ругался – оружие на мате оставил… по фанере могу, а по живью – нет!.. и если у вас там есть замыслы на этот счёт, то забудьте.
– (Пётр): три года слежки за вами… почему?
– (Николай): ну, потом качки лезли и лезли… на поляны таскали… на пикники, где абсолютно всё что хочешь… певиц туда эстрадных… бери – не хочу… чистильщик приезжал от семьи, беседы вёл… мол, успевай на поезд… новая тачка под окном завтра будет… я им отказал… они потом ещё пару раз звонили…
– (Пётр): принципы?.. или другое?
– (Николай): нету у меня никаких принципов… просто физически не могу по живым… аллергия… фокус пропадает и рябь в окуляре плывёт.
