Когда его бригада пошла обедать, Спок хотел остаться, но бригада Кленки закричала, что это нечестно, что они, может, тоже хотели остаться, а вот пошли же! Пришлось идти в столовую. Там он не без удовольствия, так как второпях не позавтракал, умял большую тарелку пшенной каши с сухарями.
Они вернулись вовремя, бригада Кленки уже соединила столбы и пыталась установить всю конструкцию в ямы. Спок остановил ребят, зажал покрепче гайки, накрутил сверху еще по одной дополнительной, а потом заставил детей углубить ямы. Они подчинились беспрекословно, причем длинноногая девочка в короткой клетчатой юбке, с волосами собранными в хвост, тихо прошипела Кленке: – Я же говорила, глубже. На что мальчишка ответил ей еще тише и еще яростнее, что именно, Спок не услышал.
Спок заставил вкопать столбы на добрый метр, так как у них не было цемента, и турник получился низковат. Дети, за исключением немногих, могли висеть на нем только подогнув ноги. Тем не менее это был ИХ турник, и остаток дня ребята провели, болтаясь на перекладине, пробуя сооружение на прочность. Глубоко вкопанный в землю, удерживаемый кирпичами и землей, турник стоял крепко, и ребята остались довольны.
Наступил вечер, которого Спок так ждал и которого так боялся. Потому что вечером не погонишь ребят таскать кирпичи или копать землю, вечером они лежат в кроватях и ждут от тебя колыбельной, или к чему они там дома привыкли. Опасения его, как выяснилось, были не напрасны.
Мальчики и девочки спали в одной комнате, разделенной двумя веревками с развешанными одеялами. Свободным оставался лишь проход между кроватями. Спок сел на границе спален, чтобы видеть всех детей. Спать они не хотели и, хотя не галдели, но и лежать тихо не могли. То один, то другой бросал реплику, и немедленно оживала вся спальня. Спок решил терпеливо ждать, когда сон сморит ребят, но пока сон одолевал лишь его самого.
Дети поговорили о том, как сегодня было классно, потом о том, нельзя ли сделать еще один турник. Потом они успокоились, наступил спокойный промежуток. Спок надеялся, что это уже все, но надеждам этим не суждено было сбыться.
– Дядя Спок, – вдруг спросила самая маленькая девочка по имени Рина, – а когда война закончится?
И сразу стало тихо, и двадцать пар глаз уставились на тощую, согнутую фигуру на стуле.
– Не знаю, – тихо ответил Спок, – не знаю, Рина.
– А она быстро закончится? – упорствовала девочка.
Что мог ответить он? Что вряд ли, так как война приняла затяжной характер, а дело идет к зиме, когда о наступательных операциях забывают до потепления.
– Не знаю, Рина, – снова ответил он и, предупреждая следующий вопрос, быстро спросил:
– А хотите, я вам почитаю?
– Хотим, а что? – немедленно загалдели они.
– А что у вас есть?
– Ничего, – ответил чей-то грустный голос.
Такого удара Спок не ожидал, поэтому удивился:
– Как ничего?
– А вот так, – теперь Спок видел, что это говорит один из ребят, который был в его бригаде и пилил трубу, – все книги увезли.
– Все-все? – глупо переспросил он.
– Все, – хором сказали они.
И стало Споку ясно, что вот сейчас дети уже поняли, что чтения не будет, но он должен что-то придумать, просто обязан, потому что они настроились, потому что опять начнут спрашивать, когда война закончится, и все ли родители вернутся. А врать им нельзя, но и правду говорить тоже нельзя.
И улыбнулся Спок весело, чтобы все поняли, что ерунда это, что он, Спок, все предусмотрел, и такая мелочь не может расстроить их планы. И когда его улыбка подействовала, когда они ободрились, Спок сказал:
