– Я сготовлю еду, а потом буду свободна, – сказала Маташ. – Посидишь сам?
Его это больше чем устраивало. Подождав, пока девушка ушла к очагу, Ишан завалился на траву и принялся думать о том, что ему сообщил Сакрам. То, что он чародей, Ишан и так догадался. Важно другое: слова о том, что человек – царь природы, он покорил себе остальных… Но сам Сакрам – не человек. Его род происходит от змеи. Значит ли это, что людской род Сакрам ненавидит? Наверное, да. Иначе, зачем такой жестокий поступок с Шамсином? Зачем тревожить пастухов набегами на стада? И еще сестры. Старшая сестра – злая. Она готова была убить коз, чтобы ей достались шкуры, дети сестры ее не заботили. Такой человек по душе Сакраму, он ей помог. Значит, его цель – мстить людям. Одного человека для такой задачи мало… Да, он находит злых людей, возносит их, чтобы они вымещали свою злобу на других. Вот какая у него цель. А теперь еще вопрос. Почему Сакрам с тобой так откровенен? Ответ один – потому что ты никому не расскажешь, ты отсюда не уйдешь. На миг Ишану стало страшно, но он взял себя в руки. Три дня туда, три дня оттуда, день там. У меня есть семь дней и я уже достал халву. Семь дней я могу не беспокоиться, я в городе. Ишан вздохнул и пошел рвать траву…
Пока Маташ готовила еду, он наделал ей из пучков травы кукол. Невесть какие получились фигуры, но Маташ, когда увидела, руками всплеснула. Какие милые! Взяла их, стала кружиться, пританцовывать, петь. Ишан усмехнулся, нашел куст саксаула, вырезал маленький стол, чурбачки вместо стульев. Потом натянул кусок материи на прутики, получился маленький шатер. Радости девушки не было предела. Она посадила кукол на чурбачки, дала имена.
– Почему у меня раньше всего этого не было!
Тут она уже сама играла, за кукол слова произносила. Ишан сидел в стороне, улыбался, родной аул вспоминал. Потом очнулся – тишина, Маташ на него смотрит, глаз не отрывает.
– О чем ты сейчас думал?
– Я? – смутился Ишан. – Думал, не испортится ли халва.
– Я ее в тень положила, но лучше бы тебе ее съесть самому.
– Я не голоден.
– Разве халву едят от голода?
– Я просто не хочу.
– А если я попрошу?
– Я не хочу.
– А если я очень попрошу?
– Говорю же, не хочу.
Она закусила губу.
– Ты все время о ней думаешь. Тело твое здесь, мысли там. Как мне сделать, чтобы ты думал не о ней, а обо мне?
Ишан смутился, но ответил.
– Возьми ее лицо, ее тело, ее сердце, ее мысли…
– Даже отец не сможет этого… Но, может, мне попросить его, чтобы ты потерял память?
– Тогда я стану таким, как Шамсин.
Маташ отвернулась. Ишан готов был поклясться, что в глазах у девушки слезы.
– Есть хочешь?
– Хочу.
– Пошли.
Он опять уминал за троих. Маташ ела мало, смотрела на него.
– Почему ты так много ешь, больше, чем отец?
– Ты действительно ничего о нас не знаешь?
– Мало… Только то, что издалека, с высоты вижу.
Догадка озарила разум Ишана.
– Так ты… беркут?
– Отец иногда берет меня на прогулку. Но это редко бывает.
Ишан задумался, а потом рассказал ей о бедных и богатых, о чиновниках и судьях, о налогах. О том, как иногда единственной пищей бедняка является вода из арыка…
– Мой отец судья, – задумчиво сказала Маташ, когда он окончил. – Зачем ему должность, ведь у него все есть?
Сказать? – подумал Ишан. Но стоит ли настраивать дочь против отца.
– Он же сказал, чтобы не было скучно.
– Иногда я его не понимаю, – тихо сказала девушка. – Зачем ему Шамсин? Он такой злой. А маленький был милый.
