Лицо мужчины было отечным, и короткая стрижка лишь подчеркивала это, редкие светлые волосы прикрывали только на удивление плоскую макушку. Но больше всего удивляли глаза – настолько крошечные, что казалось: мужчина до жути боится, что кто-то попытается украсть его глазные яблоки, и превентивно зарастил веки. Теперь он пялился на мир через две узенькие щелочки, прикрытые стеклами очков.
Внешность была по меньшей мере специфическая, легко запоминающаяся – и легко всплывающая в памяти. Если Льва Куплака, который относил себя к богеме, Александра и не могла узнать, потому что светскими сплетнями не интересовалась, то этого типа все-таки опознала – он был героем совсем других новостей.
– А это не тот ли господин Валетский, которого недавно судили за изнасилование? – спросила она. Вопрос был формальностью: она и так не сомневалась, что это он.
– Он был оправдан.
– Да, но все ведь знают, что он реально изнасиловал и покалечил ту девушку…
– Он был оправдан, – жестко повторила Мирна. – Мы руководствуемся исключительно законом, миссис Моррис, и не лезем в сумрачную зону глобальной справедливости.
– Или вы подгоняете законы под себя, что тоже очень удобно. Скажите, если мы успешно выполним задание, я могу скормить господина Валетского рыбам? В качестве гонорара.
– Боюсь, что такой бонус в вашем контракте не предусмотрен, да и гонорар, как мы уже определили, вам плачу не я.
То, что говорила Александра, было шуткой лишь отчасти, не наполовину даже, а меньше. Она ни к каким преступникам не испытывала симпатии, однако в редких случаях могла если не оправдать, то хоть понять действия некоторых. Насильников любого толка это не касалось никогда. При взгляде на довольную рожу Валетского в памяти поднималась злая, разрушительная волна ненависти. Слишком много Александра пережила сама, слишком часто слышала брезгливое «ты сама в чем-то виновата» в разных формулировках. Слишком дорого ей пришлось заплатить, чтобы сохранить жизнь и вернуть себе свободу.
Валетский не был похож на человека, который когда-то изнасиловал ее – тот давно уже гниет в земле, и земле этой можно лишь посочувствовать. И все же Александре казалось, что они одинаковые – не внешне, а под кожей, потому что они не люди даже, а хладнокровные твари, удачно притворяющиеся людьми. Мало кто замечает, но она-то знает…
Видимо, в этот момент что-то отразилось на ее лице – что-то, насторожившее Мирну.
– Миссис Моррис, с вами все в порядке?
– Конечно, – улыбнулась Александра. – Просто заинтригована торгами.
Усилием воли она загнала своих чудовищ обратно в клетку, туда, где им самое место. Не хватало еще так откровенно и бездарно потерять контроль из-за создания, которое даже не подозревает о ее существовании!
Александре хотелось, чтобы торги выиграла Алла Золоторева. Плевать, что она только изображает горюющую вдовушку, да и то не слишком усердно. Это не преступление – и куда лучше того, что сотворил Валетский. Пусть проиграет хотя бы здесь!
Увы, Мирна оказалась права: этот тип пошел на принцип, ему нужно было получить лот, он так самоутверждался. Алла, заметившая это, благоразумно отступила, и теперь победитель бурно ликовал. Александре оставалось лишь надеяться, что так же бурно он будет стенать, когда сообразит, какие деньги улетели с его счета за эту побрякушку. Впрочем, утешение было слабым.
Она снова переключилась на Муратова. Он в торгах вообще не участвовал, он, как и Александра, с большим интересом наблюдал за окружающими. Он ради этого пришел? Или ему просто оказался не интересен лот? Гостей не предупреждали, что именно будут предлагать на каждом из аукционов. Возможно, у Муратова была конкретная цель, которой он собирался дождаться.
