– Как зовут-то тебя, старлей? – спросил он.
– Исаак Александрович – я подумал и добавил – Но для своих я Изя, так ты так и зови.
– Хорошее имя, простое, хоть и не русское. А я вот Федор Игнатьевич. Можешь звать Федором или Федей, как придется.
Мы еще постояли молча, вспоминая прошедшую ночь.
– А парабеллум ты верни, парень – добавил он – Ствол-то на меня записан, хотя пока и ни к чему он мне. Плохо я еще палю с левой, Изя. Но непременно научусь. Ты уж никому не говори, что я два раза стрелял в одного клиента. И еще…
Он ненадолго замолчал, вероятно подбирая слова.
– Скажу тебе как другу, только бога ради, не болтай лишнего…
Капитан еще немного подумал и, как будто решившись на что-то продолжил:
– Тебе при первой возможности стоило бы перевестись куда-нибудь в другое место. А то тут пованивает все больше и больше.
– Так все же Пайпс? – предположил я.
– Он-то само собой. Но и наши не ангелы, ох, не ангелы. Всякие дела могут произойти. Большего ты от меня не услышишь, но мотай на ус…
Санитарный грузовик повез его в Полтаву, объезжая покореженные каркасы сгоревших дотла складов ГСМ, а я уныло поплелся на взлетное поле, где наши техники устало ругались с союзниками и им явно требовался второй переводчик. Вдалеке, в палаточном городке пилотов, хрипло надрывался патефон:
What a show! What a fight!
Yes, we really hit our target for tonight!
Ночь была так темна, так темна
Все объекты разбомбили мы дотла…
Сейчас это звучало насмешкой, потому что не мы и не американцы, а пилоты Люфтваффе разбомбили все цели этой проклятой ночью. А патефон продолжал издеваться:
How we sing as we limp through the air,
Look below, there's our field over there,
With our full crew aboard
And our trust in the Lord
We're comin' in on a wing and a prayer
…Мне весело ухмылялся Федор Гречухин, теперь уже не капитан, а майор. Никогда бы не подумал, что так обрадуюсь особисту. На щеке майора краснел плохо зашитый старый шрам, которого раньше не было и я догадался, что Гречухин научился стрелять с левой.
– Какими судьбами, Федор Игнатьевич? – невозмутимо, как мне показалось, спросил я.
– Здорово, Изя. Интересуешься стратегическими секретами? Да не бледней ты так, шучу я. Этими секретами полны газеты.
– Рокоссовский? – догадался я
– Он самый.
Этим действительно были полны все газеты: и наша “Эстерейхише Цейтунг”, и британские, которые я должен был просматривать каждое утро, и местные. К нам в Вену с визитом, а по сути – с инспекцией, должен был прибыть из Польши Главнокомандующий Северной группой войск, маршал Рокоссовский. Интересно, ведь мне до сих пор не приходилось встречать маршалов Советского Союза, наверное потому, что у нас на фронте таких сказочных созданий не водилось. Правда однажды мне посчастливилось увидеть спину маршала Конева еще тогда, когда он был Верховным Комиссаром по Австрии.
– Нам бы с тобой, Изя, стоило отметить нашу встречу – весело говорил Гречухин —, Но боюсь сейчас не выйдет. Мы тут все стоим на ушах из-за этого визита. Впрочем, за мной не заржавеет. Пусть вот только весь этот шум уляжется и мы с тобой вспомним Полтаву.
Я знал майора еще капитаном, и, хотя наше знакомство закончилось на второй день его ранением, я успел понять, что особист весьма не прост. Поэтому, когда он попросил: "Проводи-ка ты меня до Особого Отдела, а то я боюсь тут у вас в Австрии заблудиться", я не стал задавать вопросов и молча вышел в коридор вслед за ним. К комнатам СМЕРШа он двигаться не собирался.
