– И главное, не выше, и не ниже, – но смог, как обычно он делал, из последних сил представить себя столбом, как делал в подобных же ситуациях Влад Высоц, чтобы начать разговаривать со столбом, иначе, как теперь добавил Гусь:
– Мы друга друг не совсем поймем, – и провел прием, которыму его научил боксер Валера за время совместного проживания на кухне ресторана – теперь вот уже стало ясно – он и назывался именно Эри-Дан, что значит:
– Вы дали – мы взяли, – и что самое хорошее в этом, нам обе-обо-им завтра не работу, ибо вас еще не выгнали, мы еще не начинали. И всем смешно.
И до такой степени, что до некоторых пор смешно логично:
– Вот что ни делайте, а всё будет в ту степь, и даже более того, никто не помнит, что уже было наоборот, а значит – значит, дальше лучше не договаривать.
Все закричали, и Веня, и Гусь, и Валера, не испугалась так сильно только Жена Лот-та, которую поэтому пока больше и не нашли. И Лиза так похвалила всех, что приказала выдать всем по целой селедке, а Вене, Гусю и Валере боксеру, явившемуся не запылившемуся из небытия короткого времени, – тоже.
Причем Черному две. И только для того, чтобы все задумались по старой привычке:
– Почему ему так много, – пока он будет проводить время с Веней, несмотря на то, что даже неизвестно точно:
– Справится ли.
– Они ушли? – спросила Нина.
– Еще не пришли, – ответила Лина.
Остальные пока молча ели селедку, забыв о древней заповеди, никогда этого не делать, несмотря на то, что вода есть, ибо:
– Вина может не оказаться, – а воду пить нельзя: в ней живут посторонние личности.
– Пусть кто-то и трахается, – сказала Лариса, – а мы должны уходить.
– Вы знаете, почему убежала эта Ферда? – ответила, спросила Нина.
– Нет.
– Как же, нет, если уже известно: среди нас есть тот, кто их не боится.
– Это я, – ответил Гусь.
– Мы должны его оставить, – выдала ужасную весь Гимнастка, и в прямое доказательство того, что она права, легла и сама у его ног.
– Зачем ты, Нинка? – спросил Ник Сер, уже двинувшись вперед, как Лотт. И добавил, чтобы обосновать свою ошибку, ибо обернулся, да, но – авось и в истории так было – сам.
– Ники! – ужаснулась Нина, а ее подруга Лина села на еще не всю выжженную здесь траву и заплакала. Но именно, она должна была стать по древнему – сделанному еще в ресторане Залет, или я не так что-нибудь сказал? Может быть, это было слишком давно. Почему, если предположить, что наводнение только вот-вот, почти намедни и было? Ответ дал Веня, так как тоже никуда не уходил, ибо считал:
– Если что – то давно уже Лотт, если у меня даже одна из жен, та, что в прошлом, носит имя жена Лот-та, а сейчас вы сами видели, уже работает здесь фельдфебелем, то бишь главным разводящим, непосредственно работающим с зэками:
– Прапорщица, – и это, заметьте, на мужской зоне, хотя, конечно, не исключено, здесь, как в будущем:
– Общак-к. – Что это значит, было еще не совсем понятно, ибо:
– И администрация в доле с Ы-ми?
– Веня, не входи со мной в конкуренцию, – попросил его Ники.
– Лучше тебе не противиться мне, Ник Сер, – ответил Веня, ибо моя жена предала меня раньше, чем твои собираются только изобразить это.
– Мы вынуждены взять на себя этот грех, Ник Сер, – сказала и Нина, – грех соблюсти правду, ибо ты обернулся, ты и будешь здесь прикован, как пулеметчик-смертник. И если ты, Веня, хочешь остаться с ним, то объясни хоть каким-нибудь языком древнего Химика:
